Так все и началось - просто, без всяких шорохов и угроз. Все
ландскнехты подскочили как по команде. Котел полетел на пол, вместе
с перевернутым столом.
- Фрицы, огонь!..
Впрочем, дальше командовать не пришлось. Вспыхнули факелы,
запаленные от очажка, заскрипели взводимые замки пистолетов...
Первым выскочил Эрвин, следом остальные, сквернословя, как черти
в преисподней.
Свет полудюжины факелов выхватил из темноты несколько дорожек
следов, разбегающихся в разные стороны от опустевшей конюшни.
Сержант наклонился, воткнул конец факела в землю, и, вытащив правой
рукой пистолет, левой коснулся следа. Кровь. Горячая еще.
Пригляделся к следам - не волк и не рысь. Похоже, но пальцы
длинноваты, а размер, словно крупный медведь ступал.
Наемники столпились, вглядываясь в окружающую темноту. Тишина.
Только колотятся о ребра сердца, да шумят ветвями деревья, искоса
поглядывая на испуганных людишек, что тычут во все стороны
бесполезные колючки клинков да прутики стволов аркебуз.
Лейтенант поднял с земли и взвесил в руке кусок веревки от
коновязи, разлохмаченный на конце, как ослиный хвост, окрашенный
красным.
- Курвина мать, - прошептал один из Фрицев. - Задрали, всех
задрали… А мы ведь и минуты в доме не задержались!
- Проверить бы… - несмело предложил второй. - Двери вроде
закрыты...
- Там дыр по стенам больше, чем в куске сыра, - предположил
Густав. – Наверное, через одну и ушли, конежоры!
Солдаты топтались на месте вразнобой, перебрасывались пустыми,
бессмысленными словами, пряча за ними страх и непонимание, что
делать дальше. И когда лейтенант совсем уж было решился приказать
осмотреть конюшню, один из неведомых "гостей", задержавшийся в
конюшне, решил, что время ожиданий вышло.
Двери вылетели, сорванные с петель. Развернувшиеся на треск
ландскнехты оцепенели от страха. На них медленно шло нечто.
Подлинная образина, перепачканная кровью, что в неверном свете
казалась черной. Ростом локтя в три с половиной, четыре, схожая
одновременно с человеком, волком, и ночным кошмаром. Вот только от
кошмара можно укрыться за надежной защитой молитвы или натянутого
на голову одеяла. А эта тварь была рядом. Шагах в десяти.
Скалилась, показывая зубы в палец длиной и толщиной.
Пальнули все разом, грохнуло так, что заложило уши. Образину
сбило с ног, швырнув оземь, как мешок с овсом. К телу, выхватив
клинки, тут же ринулись Фрицы с Густавом. Все прочие остались на
месте, спешно перезаряжая оружие. Сержант засунул разряженный
пистолет за пояс, вытащил еще два. Калибром поменьше, но все же
способных расколоть вражью голову в хлам шагов с тридцати.