– Уходи с кошевых!
– Собака!
– Разъелся на казацких хлебах!
– Пошел прочь, изменник!
– Променял братство казацкое на рубли
московские!
– Отдай булаву, другого атамана
изберем!
Кошевой атаман скинул на пыльную
землю свою шапку, положил на нее булаву, поклонился всему кругу и,
молча, отошел в сторонку. Возражать сечевикам было бессмысленно и
просто опасно для жизни. Поэтому отдал булаву и уходи
подобру‑поздорову. Окажешься правым, через годик‑другой снова
кошевым станешь, а пока не перечь и прими решение рады.
Старейшины казацкие, которым от
Кондрата заранее было многое обещано, на изгнание кошевого
промолчали, не остановили сиромашных, а некоторые даже поддержали
решение рядовых сечевиков:
– Правильно, так его собачьего
сына!
– Постоим, атаманы‑молодцы, за
казатство вольное!
– Царь Петрушка, Антихрист проклятый,
веру православную на латинскую меняет, всю торговлю нам перекрыл и
переправу днепровскую за собой держит!
– Не потерпим такого!
– Он сам клятвы порушил, и мы с ним
более словом не связаны!
Финенко исчез, словно его никогда и
не было. Сечевики успокоились, а булаву подобрали куренные
атаманы.
Тут же стали выдвигать первых
кандидатов в кошевые атаманы:
– Симоненко!
– Горбатенко!
– Пилипа Диденко!
Однако сиромашные и богатые сечевики,
в кои‑то веки, объединившись ради общей цели, дружно поддержали
Костю Гордеенко. Видя такое единодушие, казалось бы, непримиримых
соперников, остальные запорожцы примолкли, и новым кошевым был
избран Костя.
Сам же Гордеенко, как это было
заведено с давних времен, лишь только стали выкрикивать его имя,
раду покинул, и находился в своем курене. За ним послали казаков, и
опять же, как водится по обычаям, в первый раз он отказался. После
отказа казаки схватили его под руки и потянули на круг силой, время
от времени подталкивая в спину и бока, и при этом приговаривая:
– Ступай, сын собачий, будешь теперь
атаманом нашим. Никуда не денешься, и не сбежишь. Сказала рада, что
ты новый кошевой, не упрямься.
Наконец, Костю притянули на круг, и
старейшины, подходя к нему, слегка стегали его по спине нагайками.
А рядовые казаки мазали голову грязью, дабы не забывал новый
атаман, откуда он вышел, и кто его избрал.
Костя при этом, только смиренно стоял
и говорил:
– Благодарю браты. Все по воле вашей
делать буду. Не посрамлю чести лыцарской.