— Всего две луны, — напомнил он и,
разомкнув объятия, быстро ушел, не оглядываясь. Агнесс проводила
его взглядом и тоже ушла.
Я досчитала до пятисот и только тогда
выползла из своего укрытия. Поморщилась, поскольку все тело
затекло, и теперь болезненно покалывало, будто маленькими
иголками.
Мысли в голове окончательно
перемешались, виски раскалывались от боли. Замок, таинственный
герцог, а теперь и эта порнушка в средневековом стиле… Застонав, я
прислонилась лбом к стене. Каменная прохлада плавно растеклась по
лбу, остужая разгоряченную голову.
Ощущение в душе было сродни тому,
словно я упала в кучу навоза. В довершение всего, там, в кустах, я
открыла глаза, и теперь обнаженный зад Филиппа постоянно всплывал в
памяти. Слишком белый, поросший редкими рыжеватыми волосками, с
жирком по бокам… это было омерзительно. Я не знала, смогу ли я
теперь спокойно смотреть на возлюбленного Агнесс.
Решив, что подумать об этом можно и
по дороге, я направилась в замок. Мрачные и холодные коридоры
встретили меня дневной суетой. Опасаясь вопросов, на которые у меня
пока не было ответа, я старалась идти настолько быстро, насколько
позволяли мои юбки, постоянно обвивавшиеся вокруг щиколоток. От
этого раздражение усиливалось.
Последние несколько лет я практически
не носила юбки, предпочитая джинсы или же брючные костюмы. Теперь,
по закону компенсации, на мне было надето сразу несколько. Усталая
и замерзшая, я зашла в главный зал. Служанки, обсуждая утренние
новости, лениво скоблили столы. Мальчик лет семи чистил очаг. На
меня никто не обратил особого внимания.
В зале до дрожи было холодно. Решив
попытать счастья в поиске пути в спальню еще раз, я просто прошла
за одной из служанок, которая уносила грязную посуду, и оказалась
на кухне замка.
На удивление она была небольшой, или
же просто казалась такой, заполненная стеллажами с котелками и
сковородками. Огромный очаг был сложен прямо в центре комнаты,
сейчас над ним висел котел, в котором что-то бурлило. У стены –
очаг чуть поменьше, на котором на вертеле жарилось сразу несколько
кур, в закрытой печи выпекался хлеб. Во всем помещении царило
божественное тепло. Я скорее поняла, чем почувствовала, что мой нос
слегка краснеет и обретает былую чувствительность. Невысокая полная
женщина с золотистыми волосами, уложенными вокруг головы в две
косы, с удивлением посмотрела на меня: