Мой голос зазвучал тверже, уверенней. В груди все еще ворочался ком, но в голосе он слышен не был. Хотя усилий для этого потребовалось немерено.
– Ты Ульфрик, царь волков. Твое слов – закон для стаи.
– Я долго трудился, чтобы дать каждому равный голос, Анита. И сейчас я не могу давить своим рангом – это значило бы разрушить все, что я создавал.
– Идеалы хороши в теории, Ричард, но в реальной жизни от них толку мало.
– Не согласен, – ответил он. Гнев его улетучился, слышалась только усталость.
– Я не буду спорить о том, о чем мы спорили с тех пор, как познакомились. Я буду заниматься тем, что могу изменить. А мы, как бы ни хотели, друг друга изменить не можем, Ричард. Мы такие, как есть. – Мой голос снова потерял уверенность, наполнился эмоциями, которые я испытывала. – Грегори жив?
– Жив.
– Я хочу получить его обратно, ты это знаешь.
– Знаю. – Он снова начинал злиться.
– Теперь, когда я не лупа, не член стаи, как мне его вернуть?
– Тебе придется завтра прийти в лупанарий и ходатайствовать за него.
– То есть?
– Ты должна будешь доказать, что стоишь этого. Это будет своего рода тест.
– Какого рода? Выбрать правильный вариант из четырех? Написать заявку должным образом?
– Еще не знаю. Мы… мы сейчас решаем.
– Блин, Ричард, вот поэтому-то у нас в стране представительная демократия, а не прямая! Один человек – один голос, так ничего не решить.
– Они решают, Анита. Тебе просто не нравится, что получается.
– Как ты мог захватить Грегори? Как ты мог?
– Как только я узнал, что случилось, я понял, что стая тебя отвергнет. Они в большинстве своем и без того не были от тебя в восторге. Ты не была членом стаи, им это не нравилось. А то, что ты избегала их – всех – в течение полугода, тоже делу не помогло.
– Мне надо было собрать в кучку свое хозяйство до того, как вернуться, Ричард.
– А пока ты его собирала, мое расползалось.
– Прости, Ричард. Но я ведь не знала.
– Завтра ночью в лупанарии, через час после темноты. Можешь привести с собой всех своих леопардов и любых оборотней – своих союзников. Я бы на твоем месте, будучи Ульфриком, позвал бы крысолюдов.
– Я ведь уже не лупа, так что они мне не союзники?
– Да, не союзники, – ответил он. Злость в его голосе исчезла. Ричард никогда не мог ни на кого долго дуться.
– И что будет, если я не выиграю право забрать Грегори?