Иван даже удивился: как же так, по одной брошенной фразе Ушаков
раскусил его, будто орех. Воистину немалых талантов человек —
Андрей Иванович. Не зря императрица его поставила покой государства
и свой собственный сохранять.
— Ваше сиятельство, — заговорил Елисеев-старший.
— Брось, — приказал Ушаков. — Зачем парню жизнь калечишь? Нет в
нём призвания к службе ратной. Даже мне, дураку старому, видно, а
уж тебе, отцу, сам Господь сие видеть велел. Прозри, Егорий! У тебя
Ванюшка, чай, не единственный сын?
— Ещё двое имеются, — с гордостью подтвердил Егорий Савелич.
— Такие же статью обиженные?
— Никак нет! Орлы высоченные, кровь с молоком! — обиделся за
сыновей Елисеев-старший.
— Ну, так пусть они и идут в гвардию, а что с твоим старшим
отпрыском делать, мы покумекаем. Скажи-ка, Иван, ты грамоте
обучен?
— Так точно, — по-военному рапортовал юноша. — У батюшки моего в
доме имел я пребывание в строгом отеческом учении, и букварь
вытвердив, учён был батюшкою чтению сперва по Псалтыри, а после
Псалтырь и Часослов переписал семь раз весь, а также Экзерцицию
переписал семь раз всю, а по тому изволил батюшка носить мне из
полковой канцелярии ордеры, и пароли, и табели, и ведомости, и то
всё я писал немало и твердил, и батюшка при всём том был мне
наставник. И тако бывало, что от сна меня пробудив, велел писать
табели и ведомости на память тотчас. И за всякое упущение моё, а
особливо за писание невнятное, чинил мне батюшка отеческое немалое
наказание, и через то я науку добре возымел.
— Молодец, — сдержанно похвалил Ушаков. — А касаемо писания
невнятного поясни — как оное дело нонче обстоит? Пошли на пользу
отеческие наказания?
— Науку, коя носит название каллиграфия, я тоже превзойти
сумел.
Ушаков довольно хлопнул в ладоши.
— Вот мы и проверим. А ну, садись за стол. Бери чистую бумажку
из стопы. Вот тебе перо, вот чернильница.
— Что писать, ваша светлость? — спросил юноша, присев за широкий
стол Ушакова и подвинув поближе письменные приборы.
— Пиши следующее: «Под страхом смертной казни обязуюсь содержать
себя во всякой строгости и порядке. Об имеющихся в Тайной
канцелярии делах, а именно, в какой они материи состоят, ни с кем
разговоры иметь не буду и ни при каком виде никогда упоминать не
стану. Обязуюсь содержать всё в высшем секрете, ни к каким взяткам
ни под каким видом не касаться», — продиктовал Ушаков.