Событие восьмое
Воевода города Владимира Дмитрий
Иванович Волховский проснулся ни свет ни заря — только петухи горло
продрали. Только было снова погрузился в сон, как на дворе поднялся
шум — брехали собаки, и кричал на них псарь Федотка. Что ж за
седмица-то такая выпала, пожаловался сам себе воевода, и, став на
колени перед образами, принялся молиться — однако прочитанные пару
раз «Отче наш» и один раз «Пресвятой троице» шум за стенами терема
не уняли. Пришлось, кряхтя, подниматься и выходить на крыльцо.
Увиденное выбило дух из воеводы. Горе-то какое! Прибывший вчера
поздно вечером сынок князя Дмитрия Михайловича Пожарского Петруша с
ума стряхнулся. Ох, горе-горюшко родителю. Волховский князя
Пожарского знал хорошо и ценил за преданность царю и радение
отечеству. Сынка его Петю он тоже видел раз, когда весною 1614 года
князь перевозил семейство из Нижнего Новгорода в Москву. Старший
его сын был тогда мал и соплив.
Вот намедни двое стрельцов
забарабанили в ворота, и на вопрос ключника — чаво, мол, спокойно
не живётся — обсказали, что сопровождают княжича Петра Дмитриевича
Пожарского в вотчину отцову по приказу самого Царя и Государя
Михаила Фёдоровича. Волховский с семейством только повечеряли — уже
и ко сну собирались, но ради такого гостя снова накрыли и усадили
князюшку трапезничать. Молодой Пожарский вёл себя скованно — отдав
должное угощению, попросился почивать, но был с виду вполне здоров.
А вот сейчас вьюнош вытворял чёрт-те что, свят-свят-свят… Петруша
махал руками и ногами, прыгал — да, ладно бы просто прыгал вверх
или там в сторону. Так нет же — прыгал он, кувыркаясь через себя в
воздухе почище любого скомороха. Потом княжич стал бить поклоны, да
не просто так, а задевая затылком землю — так и скоморохи не умели.
Что же теперь делать, как он сможет объяснить князю Пожарскому,
почему, приехав вечером к нему на двор здоровым, наутро ребёнок
юродивым сделался?
Федотке наконец удалось унять собак.
Во дворе наступила гнетущая тишина. Вся дворня, все боярские дети и
боевые холопы стояли во дворе и дивились на то, что вытворяет
малец. Сошлёт царь в Берёзов, решил про себя воевода и, троекратно
перекрестясь, двинулся, распихивая челядь, к княжичу.
— Поздорову ли, Петруша? — на внятный
ответ Волховский не надеялся — известно, что юродивые плетут
невесть что.