Событие двадцатое
Козьма Шустов сидел на лавке в тёмной
горнице с низким потолком и крепко думал. Пять минут назад у него
закончился разговор с Петром Дмитриевичем Пожарским. Странный
княжич, ой, странный… Словно кто вселился в тринадцатилетнего
отрока. Однако этот кто-то — не бес. Скорее уж ангел, или кто из
святых — только не мучеников, а таких святых, как князь Александр
Невский. Он не творил добро просто потому, что добрый. Он наказывал
зло и заботился о тех, кто рядом с ним с этим злом борется.
Боярич предложил Козьме переговорить
со стрельцами о том, чтобы все их два десятка переселились из
Москвы сюда, в Вершилово. Пожарский обещал составить к царю и отцу
грамотку насчёт того, чтобы государь оставил с ним стрельцов на
пять лет. Предложение было заманчивым — княжич грозился положить
всем по десять рублёв на обзаведение и по десять же рублёв в год
жалованья. Кроме того, каждому будет раз в год шиться летняя и
зимняя одежда единого образца. Всем оставлялись в пользование
мушкет гишпанский и ляшский конь дестриэ. Каждому стрельцу Пётр
обязывался построить избу и дать по пять четвертей землицы. Детей
обещал учить в школе при церкви. Если кто захочет заниматься другим
промыслом, гончарным там, или портняжным, или каким ещё, то княжич
только приветствует и даст денег на приобретение всего необходимого
для данного ремесла. Насчёт серебра Козьма не беспокоился — он знал
примерно, сколько досталось Пожарскому в «наследство» от Медведя и
Ивана Сокола. Деньжищи там были немалые.
Ещё Пётр отдельно оговорил, что по
четыре часа в день они все должны изучать у него, княжича, казацкие
ухватки, а у ляха пана Янека — сабельный бой. Каждый же понедельник
будут проводиться стрельбы из мушкетов для тренировки меткости и
скорости стрельбы, и на это будет им выдаваться порох и пули. Раз
же в неделю, по вторникам, у них будет бег на десять вёрст, и затем
отжимание и подтягивание, по полчаса.
Предложение было заманчивое. Козьма
на живом примере видел, что способен сделать обученный «ухваткам»
воин. Разве поверил бы он всего месяц назад, если бы кто рассказал
ему, что два десятка стрельцов и один отрок смогут, не потеряв ни
одного своего, уничтожить в бою дюжину десятков гораздо более
опытных воинов? Тут Козьма себя не обманывал — любой казак был
подготовлен лучше, чем стрелец его десятка. Казаки всю жизнь
воевали, а стрельцы или город патрулировали, или на стенах мёрзли.
Хорошо хоть стрелять их иногда учили.