Наверное, этому вечному ребенку все улыбаются. Кроме старшего
брата, который разучился этой мудреной науке сколько-то вечностей
назад.
Гестия словно догадалась о том, что крылось за моим молчанием, и
тут же принялась меня жалеть, будто я был младенцем: с
поглаживаниями по голове и укачиванием, которое неприятно напомнило
мне самый первый, солнечный день жизни.
– Бедный, бедный… ты был первым из нас, ведь так? Ты не увидел
моря, не помнишь пения птиц, только темнота, – я попытался сбросить
ее руки, но она не унималась. – Ты просто… потерпи еще немного, и
скоро все закончится.
– Разве что у него случится грандиозная отрыжка, – собственный
голос казался неверным, треснувшим.
– Нет. Но ведь он рано или поздно придет.
«Кто?»
«Тот, который освободит нас и победит отца. Брат».
Я не заметил, когда мы перешли с ней на разговор взглядами.
Пламя в ее горсти вызывающе разгоняло тьму, делая ее вокруг огонька
однородной – черной.
«И ты готова жить здесь, чтобы ждать?»
«Для чего же ты тогда здесь живешь?»
«Разве жить обязательно нужно для чего-то?
Можно ведь – потому что просто нет другого выхода».
«Но тогда это очень унылая жизнь. Разве не
так? Когда уже ничего не ждешь».
На это у меня не нашлось ответа. К тому же, недалеко захрустели
мелкие камушки под когтями Гелло, и Гестия поднялась. Глаза ее
улыбались.
«Приду еще, брат. Ждать лучше вместе».
Ждать…чего?
– Ау-у-у, Аид-невидимка! Помнишь меня? А я у тебя – за
плечами!
Ананка! Обернулся, да куда там. Скала у меня за плечами, к
которой я прислонился. А этой уже нет. Может, она теперь у Геры за
плечами. Или у Гестии. Она ведь ко всем успевает…
У всех за плечами. И у Крона, Повелителя Времени, тоже. Строит
потешные гримасы за спиной того, кто попытался от нее убежать.
Тьма вокруг медленно вызревала смыслом: однажды у Крона родится
сын, который сможет…
* * *
Сперва грохнулось. Потом заржало. Здоровый звук такой,
радостный, тьма аж взорвалась: в жизни такого не слышала, потому
что даже если она и со смыслом – что в ней смешного?
– Шишку набил, – ломающийся басок. – Ну, квиты, батя!
Мы стояли безмолвной группой: впереди – я и случившийся во тьме
Танат, позади – Деметра и Гестия, совсем позади – Гера. Мы
ждали.
Проклятия и шум раздавались сверху уже давно,
что-то грохотало и поминалось отродье Эреба – голос был
батюшки.