Выбрав тихий уголок, Тирк осторожно
спустился. Но не успел он преодолеть и ста шагов, как нарвался на
кучку мародеров, грабящих лавку. И только сейчас сообразил, что
гордый, выпустивший когти орел на груди выдает его с потрохами.
— О, вот и закон пожаловал! —
воскликнул один из мужиков и громко рыгнул.
Тирк не мешкая ударил его по потному
лицу, почти одновременно вытащив свой короткий меч. Перебросив его
из левой руки в правую, он подогнул колени и, пружиня, приготовился
к атаке. Выплюнув выбитый зуб, мужик попятился. Их было пятеро на
одного, но желающих подставиться не нашлось.
Наблюдая, как они драпают из
переулка, Тирк почувствовал приятное покалывание в пятках. Отец
называл это «адерналин» или как-то похоже… Стараясь больше не
задерживаться и не ввязываться в драки, Охотник добрался до
«Орлиного глаза».
Но было уже поздно.
Таверна выглядела так, словно
пострадала от землетрясения. Почти все окна выбиты, столы и лавки
перевернуты, стулья разбиты. На полках за стойкой ни одной целой
бутылки. В углу плачет девица в изодранном платье. Рядом с ней
распласталась другая — в луже крови из пробитой головы. Вокруг дома
бегают люди, что-то кричат, хватают, тащат.
Тирк перешагнул через расколотый
фонарь и, перепрыгивая через останки мебели, побежал к лестнице
наверх, очень надеясь, что в кабинете никого не найдет. Может, у
Лис есть какой-нибудь тайный погреб?
Разбитая дверь еле держалась на
одной петле. Массивный стол был опрокинут. Карниз с единственной
занавеской накренился, и ветер надувал ткань, как паруса. В дальнем
левом углу горой были навалены книги, рядом лежали стул с
обломанной ножкой и упавший портрет короля Хинта. Ковер пестрел
пятнами крови. Левая стена потемнела, как будто в нее кинули
бутылку с горючим, от центра взрыва в шесть концов расходились
разводы. Напоминало цветок, нарисованный углем.
Посреди комнаты на полу лежала
девушка. Элисон накрыла ей голову и плечи второй занавеской.
— Что здесь произошло? — с ходу
выпалил Тирк. — Вы живы?
— Слава Хинту, это ты! — воскликнула
хозяйка. — А мы услышали шаги и боялись, что снова…
Тирк не сразу заметил забившуюся в
угол Нашту. Чумазую и заплаканную. Он поспешил к ней и, опустившись
на колени, заключил девушку в объятья.
— Все хорошо, — прошептал он. —
Больше вас никто не тронет.