— Отряд, стрелять по моей команде! Цель обозначу ракетой! —
Лейтенант забросил винтовку и подхватил тубус ПТУР. Наведя его на
приблизившееся марево, Лисовски замер на секунду, а затем
выстрелил. Дымный реактивный след хорошо показал, куда нужно
стрелять.
Взрывом подняло целую тучу песка, и стало ясно, что Бёрнс
промахнулся. Песчинки обозначили огромную тушу зверя, и тот,
перестав мимикрировать под окружающую местность, рванул вперёд.
Вдавив приклад винтовки в плечо, я выжал спусковой крючок, и
винтовка в моих руках выдала короткую очередь по гиганту. Затем
вторую, третью — всё впустую. У зверя была столь мощная шкура, что
пули только привели его в ярость.
Дальше всё перевернулось с ног на голову. Крики капитана,
требования Бёрнса к бронебойщикам стрелять на упреждение. Попадание
в бок огромной твари из РПО, и оглушающий рёв монстра, от которого
у меня заложило уши.
Мощный удар в спину — и меня швыряет на землю, лицом в песок.
Что-то тяжёлое давит на плечи, не давая подняться. Над головой
раздаётся короткая очередь, и тяжесть исчезает, а рядом падает
шакал, голову которого снесло напрочь. Я пытаюсь подняться, и мне
это почти удаётся. Рука натыкается на цевьё винтовки, придавая
уверенности. Теперь я не беззащитен.
Поднявшись в полный рост, я вижу несущуюся прямо на меня
огромную тушу монстра. Бешеные, налитые кровью глаза, срывающиеся
из пасти клочья пены, покрытые кровью бивни. С запозданием я
дёргаюсь в сторону, пытаясь уклониться от смерти. Сильнейший удар в
грудь. Боль. Темнота.
— Магатов, проверь пульс — может, пацан ещё жив, — донеслось до
моего сознания. С трудом разлепив веки, я, хрипло дыша, уставился в
голубое небо. Тупая ноющая боль в районе груди не давала сделать
глубокий вдох. Я попытался дотянуться рукой, и пальцы коснулись
чего-то липкого.
— Что, сучёныш, подыхаешь? — прозвучал надо мною тихий голос.
Небо перекрыл человеческий силуэт. Буйвол — а это был он —
склонился надо мной и прошептал: — Я даже убивать тебя не буду.
Лежи здесь и подыхай, но помни — сегодня же вечером я наведаюсь к
твоей сестрёнке. Говорят, девочка почти созрела? Вот и посмотрим.
Куратор давно обещал мне её.
— Сдохни, мразь! — прошептал я и впервые за три года выпустил
наружу пламя, которое всеми силами сдерживал в себе.
Последнее, что я увидел, был огонь, пожирающий лицо моего врага.
В ушах ещё стоял безумный крик Микки, срывающийся на визг, а меня
уже затягивало в непроглядную черноту...