— Что же ты делаешь?
— А я к бабке совсем не хожу... Ну, почти что... Но зато я гуляю
по лесу!
— Одна? — Никита вскинул бровь.
— У меня есть собачка, только она сегодня дома осталась.
— А далеко до дома? — Он остановился, прикидывая, как будет
лучше поступить. Не хотелось терять день, они и так отставали по
графику, но и за машину, оставленную на дороге без присмотра, по
головке не погладят.
— Не, — девочка махнула рукой в нужном направлении, и приняв,
решение, Никита свернул с узкоколейки в лес.
— Слушай, подруга, — предложил он, — а давай ты мне пробы
собрать поможешь? А потом покажешь, у кого там на вашей деревне
есть машина или трактор.
***
Это стало его первой ошибкой. Самой первой и самой ужасной. Даже
лезвие, твердо и жарко упирающееся в бок не пугало так, как пугало
отсутствие девочки. Он все еще вглядывался в темные заросли,
надеясь и боясь, что вот сейчас ее приведут. Или принесут...
— На охрану не очень-то рассчитывай. Я наверняка успею выпустить
тебе кишки, крыса.
— Верю, — высокий светловолосый человек с холодными серо-стальными
глазами неверно истолковал его мечущийся взгляд, — только и ты
поверь мне, пожалуйста, я не крыса... и не стукач, и не подсадная
утка. Я вообще не знаю, как я тут очутился.
«Нет, конечно, в общих чертах...»
***
Девочка согласилась легко и радостно Где-то здесь начинался
обширный участок, где Никите предстояло провести полных два месяца
полевых работ. От подлеска тянуло сыростью, а солнце еще не
поднялось достаточно высоко, чтобы пробить густую поросль над
головой, и он отдал девочке свою ветровку. Через пару шагов стало
еще холодней, и они вышли к мелкому ручейку, журчавшему под
корягами и раскидистыми листьями лопухов. Ориентируясь скорее на
звук воды, чем на яркую влаголюбивую растительность, тронулись
вверх по течению, то теряя ручей из виду, то внезапно наталкиваясь
на прихотливо изгибающееся русло.. Тарахтя без умолку, девочка с
энтузиазмом продиралась через бурелом. Никита автоматически отмечал
возможный состав почвы и рельеф местности, делал пометки в
блокноте. Перед планируемым строительством стоило уточнить старые
карты. Ландшафт не радовал: сырой перегной под ногами сменился
суглинком, и смешанный лес постепенно переходил в хвойный — это
обещало непредвиденные затруднения. Но нырнув под очередную низко
нависшую еловую лапу, Никита застыл как вкопанный.