- Лаар гу! Хао та гур ла ши! – кто-то со смехом подхватил его за
шиворот и рывком поднял на колени. А потом всё тело накрыла
страшная боль.
Второй раз Блэкхокер пришёл в себя точно так же, как в первый.
Опять лёжа, опять с ошейником. А потом его снова подняли.
- Лаар гу! – довольно повторил его персональный мучитель.
Это был крепкий мужчина с длинными седыми усами, одетый в
бесформенный балахон. В одной руке он держал бластер, в другой –
пульт АПБ, отобранный, по всей видимости, у Улы.
Ещё двое похоже одетых людей, тоже с усами и безбородые,
расположились чуть дальше.
Один, восхищенно цокая, прохаживался вдоль цепочки беспокойно
прядающих ушами верлодов. Другой, поигрывая шокер-копьём,
контролировал стоящих на коленях Улу, Лиару и Мину. У них, в
отличие от капрала, руки были вывернуты назад и притянуты веревками
к шеям, из-за чего казалось, что женщины горделиво вскинули головы
перед пленителями.
Шорох чьих-то шагов подсказал Блэкхокеру, что есть и четвертый
чужинец.
На песок упали четыре ножа, три «отрезных» и один
«разделочный».
Четвертый кутао вышел из-за спины, остановился справа от Рива и
что-то сказал седоусому. Тот в ответ засмеялся и кивком указал на
женщин. Потом вдруг нахмурился и опять произнес «знакомое»:
- Лаар гу.
По проскальзывающим в его голосе властным ноткам капрал
сообразил: «Этот – главный. Этого валить в первую очередь». Подумал
и мысленно усмехнулся: «Один против четырех? Безоружный?» Потом
тихо вздохнул и ответил на свой же вопрос: «Увы. Легче сразу
самоубиться…»
Главный бандит тем временем сунул бластер за пояс, подошел к
Лиаре, внимательно её осмотрел, потом переключился на Мину, но в
конце концов остановился перед замершей, как изваяние, Улой.
- Миата гу. Каре ла ши гиар хао, – проговорил он каким-то
скабрезным тоном, затем неожиданно взял женщину за подбородок и
придвинулся к ней вплотную.
- Хаар га! Кау ла тао мо!
Даже не знающий языка Рив, понял, что это ругательство, причем,
грязное. А после того, как Ула плюнула в рожу бандита, сомнения и
вовсе отпали.
Главарь нападавших выпрямился, молча вытер плевок и коротко, без
замаха, ударил женщину по лицу. Голова Улы дёрнулась, по губам
потекла кровь.
В ту же секунду внутри у капрала словно что-то оборвалось. Или
наоборот – вернулось. Как будто ему опять вживили имплант. Боевой.
Заставляющий драться с врагом до тех пор, пока руки способны
держать оружие. Пока ещё можно жить. Пока можно дышать. Пока ещё
целы «зубы» и «когти». Пока есть хоть малейшая, хоть крохотная
возможность вцепиться в противника, чтобы давить, ломать, грызть,
бить, рвать на части...