– Это меня не беспокоит, – ответил Хортон, – при нынешнем положении все мы связаны одной верёвочкой. Причём ты куда больше, чем я. Какой бы ни была ситуация, мне, пожалуй, придётся отталкиваться от неё, ведь другого-то основания нет. Я почти в тысяче лет от дома и в тысяче лет от нынешней Земли. Корабль, несомненно, прав, говоря, что вернись я на Землю, я стал бы отщепенцем. Можно, конечно, принять всё это умом, но от этого остаётся странное чувство в горле. Если бы остальные трое были здесь, всё, мне кажется, было бы по-другому. Я чувствую себя страшно одиноким.
– Вы не одиноки, у вас есть Корабль и я, – возразил Никодимус.
– Да, пожалуй, что так. Я всё время забываю.
Он откинулся из-за стола.
– Чудесный был обед, – сказал он. – Хотел бы я, чтобы ты мог есть со мной. Как ты думаешь, не расстроит мне желудок, если я, прежде чем отправлюсь спать, возьму ломтик этого остывшего жаркого?
– На завтрак, – ответил Никодимус. – Если хотите, то кусочек на завтрак.
– Ну ладно, – согласился Хортон. – Меня одно беспокоит. При твоём теперешнем устройстве, человек в этой экспедиции не очень-то и нужен. Когда меня обучали, команда, состоящая из людей, имела смысл. Но теперь иное дело. Вы с Кораблём могли бы сами выполнить дело. При такой ситуации, отчего было нас просто не исключить? Зачем было беспокоиться помещать и нас на борт?
– Вы стараетесь принизить себя и человеческую расу, – ответил Никодимус. – Это не более чем шоковая реакция от того, что вы сейчас узнали. Вначале идея была в том, чтобы поместить на борт знания и технологию, а единственный способ, каким это можно было сделать – поместить на борт людей, обладающих этими знаниями и технологией. Ко времени отбытия корабля, однако, были найдены другие средства сохранения знаний и технологии – в трансмограх, которые могли сделать даже таких простых роботов, как я, многопрофильными специалистами. Но даже при этом нам всё-таки недоставало одного качества – этого странного фактора человека, биологического условия, которого у нас по-прежнему нет и которое ещё ни один специалист по роботам не смог в нас встроить. Вы говорили о вашем учебном роботе и вашей ненависти к нему. Вот что происходит, когда переступаешь определённую границу в улучшении роботов. Они становятся более способными, но нет человечности, чтобы уравновесить способности, и робот, вместо того, чтобы сделаться подобным человеку, становится раздражающим и непереносимым. Может быть, человечность – это такой фактор, которого нельзя добиться искусственно. Экспедиция к звёздам, я полагаю, могла бы эффективно функционировать с одними роботами и наборами трансмогров для них на борту, но это была бы не человеческая экспедиция, а ведь это то, ради чего затевалась эта и другие экспедиции – искать планеты, на которых могли бы жить земные люди. Конечно, роботы могут делать наблюдения и принимать решения, и девять раз из десяти наши наблюдения будут точными, но на десятый раз наблюдение или решение, а то и оба сразу, окажутся неверными, потому что роботы будут рассматривать проблему с точки зрения роботов и принимать решения мозгами роботов, которым недостаёт важнейшего человеческого фактора.