- А ты знаешь, почему этот дом
называют башней архитектора?
- Не знаю, - буркнул я.
- Говорят, что один архитектор хотел
построить прекрасный дворец. А большевики, увидев, что не могут его
использовать по назначению…
- А что они хотели?
- Неважно. Это легенда. Ты
слушай.
- Хорошо.
- Так вот. Большевики разозлились и
решили его не просто расстрелять, а замуровали где-то здесь в
стену. Поэтому дом не могут ни закончить, ни разрушить. Это душа
архитектора им не дает. Потому здесь люди пропадают. Просто входят
в башню архитектора и не выходят.
- Веселая история, – улыбнулся я.
- Грустная. Пойдем, я тебе покажу,
где стена архитектора. Там, где он замурован.
- А надо? Все-таки уже темнеет.
Может, в следующий раз?
- Андрей, ты не понимаешь. Никаких
следующих разов не бывает. Есть только сейчас.
Она схватила меня за руку и потянула
куда-то в сторону резервуаров. Поплутав по руинкам, ловко обходя
экскременты разных эпох, наверняка имеющие историческую ценность,
мы оказались в небольшой комнатушке над провалом, уходившим куда-то
в темноту.
- Пошли быстрее, - крикнула Люда,
перебежала по хлипкому деревянному мостку и скрылась в дверном
провале. Делать было нечего. Я вступил на мостик. Видимо, он не был
рассчитан на мой вес. А может быть, я просто особо везучий. Только
доска скрипнула и переломилась. Я полетел вниз, в темноту. Обо
что-то изрядно ударился. В голове вспыхнуло. За вспышкой наступили
кромешная тьма и боль. Я отключился.
Болело плюс-минус все. В голове
стучали молотки. И так, знаете, навязчиво и больно стучали. Перед
глазами колыхался туман. Где я? В больнице? Поскольку болит все, то
явно не на том свете. Я попытался закричать, позвать кого-нибудь.
Есть же у них какие-то обезболивающие - пусть вколют скорее!
Терпения нет. Вышел какой-то невнятный хрип. Постепенно марево от
глаз отступило, но яснее не стало. Я лежал на чем-то мягком, но
непонятном. Явно не на постели. Запах от всего этого мягкого шел
какой-то прелый и неприятный. Причем, это мягкое отчетливо
покачивалось, двигалось. Перед глазами поплыло чье-то лицо, только
на Люду оно было не похоже. Сначала показался какой-то не вполне
понятный старик восточной наружности - в странной одежде наизнанку,
в сапогах, натянутых явно и демонстративно наоборот. Он что-то
говорил, но слов было не разобрать. Да и само «изображение» старика
как-то не выстраивалось, то и дело шло рябью, в расфокусе.