Искать следы сидхе в Скафе являлось крайне неблагодарным
занятием – его сородичи превосходно умели накладывать иллюзии и
туманящие разум чары, следы которых очень легко маскировались в
хаосе окружающих энергий. Намного проще и быстрее было найти вход в
сидхе в мире Пархейма, что являлось весьма ироничным, если
вспомнить, от кого прятались фейри. Но так уж устроен мир, что
магия отчетливей заметна там, где пребывает в меньшей степени.
Почти лишенное энергии Постоянное измерение охотно раскрывало те
секреты, что могли быть спрятаны в любом ином месте.
Для того, чтобы покинуть Скаф, нужно было воспользоваться одной
из множества червоточин, выступающих в роли русла меж двух сосудов,
передающего энергию из более наполненного в истощенный. В Пархейме
проход проявлялся в тенях, по своей природе пребывавших в вечном
движении. Здесь же мог образоваться почти в любой точке, лишь бы
рядом имелось мощное течение энергии. Так как Глэд со спутниками
путешествовал именно по такой магической линии, ему не составило
труда найти прокол в пространстве, куда истекала мана. А дальше
потребовалось всего несколько шагов Саэфа, чтобы оказаться в другом
мире.
В первое мгновение на сида набросилось давящее удушье, слабость
и сопутствующий им страх. Окружающее пространство будто бы пыталось
высосать из него жизнь, жадно тянулось к хранившейся в теле
магической энергии. Фейри потребовалось несколько секунд, чтобы
отбить давление мира, сведя ощущения к легкому недомоганию. Только
тогда он смог оглядеться вокруг. Окружал путников все тот же лес,
мало чем отличавшийся от росшего западнее. Воздух был более
влажным, ветер сильным и постоянным – сказывалось наличие моря
совсем близко отсюда. Если бы не деревья, его почти наверняка можно
было бы разглядеть. А так Глэд чувствовал лишь запах соли,
смешанный с хвойным ароматом.
Взгляд невольно остановился на самих деревьях, которые явно
показывали признаки увядания, чахлости. Хвоя сосен высохла и
пожелтела, листья ясеней пожухли. На стволах во множестве мест
виднелись следы болезней. Это также являлось следствием Сопряжения
миров, истечения в Пархейм хаотичной энергии. Не то чтобы сама
магия была вредна для растений. Вовсе нет. Просто травы, кустарники
и деревья были привычны к определенным условиям, и их резкое
изменение являлось для растений болезненным. В будущем природа
Пархейма должна была приспособиться к новой действительности, но
пока она серьезно страдала, и особенно заметным это было по посевам
людей, гораздо хуже, нежели дикие растения, переносящих невзгоды. С
этим пытались бороться друиды, часто успешно, вот только их не
хватало на каждое селение, причем, чем дальше, тем в большей
степени, ведь человеческие чародеи подвергались нападениям алчных
духов, озлобленных людей и, конечно же, фейри. Друиды умирали, а
смена им подрастала слишком медленно. И потому для людей голод стал
вечным спутником, причиной болезней и войн за крохи с чужого стола.
Фейри эта беда не коснулась, но стала причиной иных проблем.