– Приворотами и порчей? «Сто
процентов верну любимого…»
– Тебе всё шуточки!
– Ники, не переживай. – Дед бросил
на колени Аверину вышитое полотенце. – Возьми, а то брюки
закапаешь. И пиджак сними. – Он забрал пиджак и, заботливо
расправив его на плечиках, повесил на торчащий за печкой крючок. –
Не переживай. Вспомни, что нам удалось прошлой ночью из Павлуши
вытрясти.
Николай Николаевич закрыл лицо
руками и тихо засмеялся:
– По-моему, он обиделся, когда ты
его Павликом Морозовым назвал.
– А зачем он тебя обижал? И потом –
я не называл. Я только сказал: «Похоже, мы вырастили Павлика
Морозова».
Плечи Аверина продолжали трястись от
беззвучного смеха.
– А что? Сколько мы сил потратили,
чтобы его на журфак запихнуть! А кто с ним английским занимался? И
после этого он будет с нами в партизан играть!..
Николай Николаевич глубоко вздохнул,
успокаиваясь.
– Ладно, активируй мне Джокера, раз
Павлуша соизволил нам о его существовании поведать.
– Как скажешь, – с готовностью
согласился дед. – За какую ниточку будем тянуть?
– За зеленую потяни. Я думаю, это
будет правильно. У нас теперь нет времени ждать, пока он сам
проснётся. Учитывая, в каком темпе развиваются события, у парня
практически нет шансов избежать того прекрасного будущего, что ты
ему предначертал.
– Ник! – с укором воскликнул
дед.
– Не скромничай, Викентий. Ты и сам
прекрасно знаешь, что рыльце у тебя в пушку. Я, например, до сих
пор вздрагиваю, когда вспоминаю, как по твоей милости пять лет в
третьесортном ВУЗе маялся. А всё потому, что Викентию
Сигизмундовичу вздумалось пошутить на тему метания бисера перед
свиньями. «Страдания доктора Аверина» – так, кажется, твой пасквиль
назывался?
– По-моему, я уже извинялся, –
широко улыбаясь, пожал плечами дед. Видно было, что он не
испытывает ни малейшего раскаяния. – И потом, ты же знаешь – я не
хотел…
– Как говорится, нехотя поп индюшку
съел, – хмыкнул Николай Николаевич. – Но поскольку переделать
тебя нельзя, – добавил он, задумчиво потирая руки, – будем тебя
использовать…
Каждый заметил бы, что Юлия
Соломоновна – мама Ромы Князева – не только симпатичная женщина с
блестящими чёрными глазами и непокорными кудряшками цвета воронова
крыла, но и отличная хозяйка. Посреди стола, распространяя
соблазнительнейший аромат, возвышалась гора золотистых пирожков,
собственноручно связанные ею белоснежные кружевные салфеточки и
вышитые крестиком подушечки создавали в доме атмосферу уюта и
благополучия.