– А что это Вы стоите?
Присаживайтесь, Андрей Константинович, – с вымученным радушием
предложил он.
– Опять хамишь? – с интересом
оглядел его Руднев, усаживаясь в кресло напротив.
– А, по-моему, я очень даже вежлив,
– кисло улыбнулся Роман. – Так Вы собираетесь воспользоваться
проводником, который недавно мне показывали? Я правильно
понимаю?
– Абсолютно верно. И мне нужен
попутчик.
– Зачем?
– А вот это, Рома, тебе знать
необязательно.
– Ах, ну да! У меня же нет выбора! –
понимающе усмехнулся Роман. – А с чего Вы взяли, что ради какого-то
непонятного приятеля я готов рисковать своей драгоценной шкуркой?
Ведь если Вам не нужна моя помощь, значит, Вы просто собираетесь
меня использовать. Уж не знаю, в каком качестве…
– В такие моменты, Рома, я начинаю
верить, что мучаюсь с тобой не зря, – почти без иронии ответил
Руднев. – Вот только происходит это нечасто.
– Вы не ответили…
– А я и не собирался. Я предупредил
тебя, что намерен сделать, если ты откажешься. Хочешь прикинуться,
что тебе всё равно? Давай, поиграем.
Роман низко опустил голову.
– Хорошо, я подумаю, – тусклым
голосом ответил он после небольшой паузы.
– Нет, мой дорогой. Ты всё-таки не
понял, – покачал головой Руднев. – Думать тебе не о чем. В
ближайшие дни я разберусь со своими делами и сообщу тебе, когда
приехать. Не явишься – пеняй на себя…
– Где ж Вы раньше-то были, Андрей
Константинович? – с ненавистью бросил Роман. – Предложили бы
полгода назад, я бы Вам ещё спасибо сказал…
– Тебя подвезти? – вместо ответа
поинтересовался Руднев.
– Подвезите, – вздохнул Роман,
поднимаясь и обводя взглядом разгромленный кабинет.
Руднев заметил это и усмехнулся.
– Заставить бы тебя разгребать всё
это – да без толку. Мой опыт общения с психопатами подсказывает,
что это только подольёт масла в огонь. Пойдём, – он неожиданно
обнял мальчика за плечи. Хотел добавить что-то, но только крепче
сжал пальцами его плечо и повёл своего компаньона к выходу.
По пустынному, словно вымершему
переулку, в котором жил Мюнцер, Роман вышел на улицу, ведущую к
метро. Обычно он ходил, свободно расправив плечи, уверенной
пружинящей походкой и прожигал взглядом своих непроницаемо-чёрных
глаз тех беспечных прохожих, которые имели неосторожность на него
взглянуть. Сейчас, потупив очи долу, он шёл так медленно, что имел
возможность рассмотреть каждую трещинку на асфальте. Мимо
проносились машины, взметая пыль и свалявшийся комками тополиный
пух. После двух часов напряжённого вчитывания в мелкие точки и
чёрточки ивритских огласовок солнечный свет больно резал глаза.