– В смысле – кефир принести?
– В сообразительности тебе не
откажешь…
Роман не стал препираться: с
рекордной скоростью выполнил поручение и выжидательно уставился на
деда. Тот, посмеиваясь, покачал головой.
– Ну чего ты ещё от меня ждёшь?
– А дальше? Больше ничего не
расскажете?
– Нет. Что увидишь – всё твоё, –
ехидно прищурился дед и, залив долму водой, водрузил казан на
плиту.
Ближе к вечеру дом и сад начали
потихоньку заполняться людьми. Сначала на дорожке, ведущей к
калитке, появился Аверин: уставший, рассеянный, тихий. Радзинский
перехватил друга на полпути к дому и повёл к крыльцу, заботливо
поглаживая его по спине. До Романа донеслись низкие раскаты
дедовского смеха и его радостный голос, вещающий приятелю что-то
неразборчивое. Пока Роман со смутным чувством тревоги глядел им
вслед, сзади незаметно подошёл Ливанов, нагруженный какими-то
свёртками и пакетами.
– Шалом. – Взгляд у него был
виноватый, но улыбка – слишком лукавая. – Поможешь? – Ливанов
кивком головы указал Роману на свою ношу.
Роман нахмурился и безразлично пожал
плечами.
– Муван (1). Просто выложи всё на
стол. Я мигом: переоденусь, и мы разберёмся со всем этим. – Ливанов
бодрой, энергичной походкой направился к крыльцу, взлетел по
ступенькам и скрылся за дверью.
1 Понятно – (иврит).
Вернулся он и правда очень быстро,
ловко повязал фартук и принялся уверенно отдавать Роману чёткие
команды. Весь последующий час Роман то мыл в десяти водах виноград,
то старательно тёр сыр и измельчал орехи, которые затем тщательно
распределял по поверхности тонкого армянского лаваша, чтобы
посыпать всё это сверху мелко нарезанной зеленью. Рулет Ливанов,
оторвавшись ради этого от мангала, скатал сам, нарезал его на
кусочки и отправил ненадолго в духовку.
– Может, ещё фаршмак сделаем? –
подмигнул он, встряхивая кудрями.
– Ненавижу рыбу, – мрачно отозвался
Роман.
– Слушай, Шойфет, а на кого ты не
обижен? – вдруг широко улыбнулся Ливанов.
Роман от неожиданности чуть не
отхватил себе полпальца: он чистил картошку – первый раз в своей
жизни – и любые волнения в таком тонком и важном деле были сейчас
для него лишними. Он яростно сверкнул чёрными глазами и, гордо
подняв свой царственный нос, надменно отчеканил:
– Вас не должно это волновать. Я
думаю, будет правильно, если Вы сосредоточитесь на тех конкретных
проблемах, которые касаются непосредственно нас двоих.