– Ты мазохист, Жень, – помолчав,
подытожил Руднев. – Мне тебя никогда не понять…
– Надеюсь, что это не так, – тихо
ответил Панарин.
До рудневского дома они дошли в
молчании.
– Может, останешься сегодня у меня?
– с укором спросил Андрей Константинович.
Панарин поёжился.
– У тебя там…
– Что? – мрачно поинтересовался
Руднев.
– Да так. Ничего. А можно, я тогда
напьюсь? – с тоской спросил он.
– Под моим присмотром, пожалуй,
можно. – Руднев окинул его оценивающим взглядом.
– Не-ет, – тихо засмеялся вдруг
Панарин. – Расслабься. Пить я не стану.
– Отчего такая внезапная перемена? –
с иронией глянул на него господин адвокат.
– Отец Арсений не велит. Головой
качает. Осуждающе.
– Так он за тобой присматривает?
Панарин кивнул:
– И помогает.
– А на контакты со мной как он
смотрит? – ревниво поинтересовался Руднев.
– Как на неизбежное зло, – захохотал
Женечка. – Да шучу я, шучу!
– Да я уже и сам догадался, –
недовольно прищурился Андрей Константинович. – Меня он, наверняка,
тоже жалеет.
– Точно, Рудичка. Жалеет. Прямо до
слёз. – Панарин снова полез обниматься. – Ты же такой бедненький,
такой несчастненький – без слёз не взглянешь!
– Уймись, чучело! – благодушно
усмехнулся Руднев, отечески похлопывая его по спине. – Нас с тобой
могут неправильно понять.
– А когда нас с тобой правильно
понимали? Пора бы уже привыкнуть, – философски заметил Панарин.
Облака над их головами внезапно
разошлись и на них глянули сверху умытые ясные звёзды, и оба они,
как по команде, уставились на небо. Руднев первый судорожно
сглотнул и тряхнул головой:
– Ты… тоже видишь?
– Ага, – зачарованно подтвердил
Женечка.
– Ты… понял что-нибудь?
– Не-а… Я думаю, это специально для
тебя было. Ты же у нас – астролог.
– Пойдём. Нам надо поговорить. – И
Андрей Константинович решительно потянул друга к подъезду.
***
– А ведь я тебе поверил, – не
отрывая взгляд от ноутбука, обронил Руднев.
– Ты о чём? – Женечка приподнял
голову. – А-а, – расплылся он в довольной улыбке, – ты поверил, что
я всерьёз приударил за твоей секретаршей? Так на то и расчёт был… –
Он снова уронил голову на белоснежный рудневский ковёр, на котором
лежал, вытянувшись во весь рост, как на пляже. Его скомканный
пиджак песочного цвета валялся в кресле, а ботинки – в
прихожей.
А вот Андрей Константинович, судя по
всему, не нашёл времени даже на то, чтобы развязать галстук. Он
уткнулся в эфемериды и с азартом напавшей на след гончей увлечённо
щёлкал компьютерной мышкой.