Николай Николаевич отломил ещё один
кусочек шоколада и задумчиво зажал его между зубами.
– Коль, не засыпай, – нетерпеливо
одёрнул его Радзинский.
Николай Николаевич коротко вздохнул
и сделал большой глоток из своей кружки.
– Прости. Но так тяжело
возвращаться… Хочется, знаешь… навсегда остаться там… – его зрачки
расширились, как будто он глядел в темноту.
– Коль, не начинай. – Радзинский
замер, не донеся сэндвич до рта. – Всему своё время. Сначала сделай
то, что должен.
– Я понимаю. Прости…
– Хватит извиняться. Рассказывай
лучше дальше. – Радзинский заставил себя откусить и проглотить
кусочек сэндвича.
Николай Николаевич широко улыбнулся
и взгляд его, направленный на деда заметно потеплел:
– Всё-таки без твоей опеки меня бы
давно уже унесло в открытый океан без руля и без ветрил…
– Не скромничай, Коля. Эта метафора
не соответствует истинному масштабу твоего безумия.
Они рассмеялись – немного грустно,
но вполне искренне.
– Так что там с диском? – напомнил
Радзинский, пощипывая хлеб, ибо аппетит у него вдруг пропал
совершенно.
– С диском всё сложно. В принципе ты
прав: изначально проводник был заточен под чёрную магию. – Аверин
снова замолчал, кусая губы. – Ты знал, что можно изменить
направление?
– Я не представляю, у кого бы
хватило на это энергии, – покачал головой Радзинский. Он своей
внушительной пятернёй откинул назад длинные волосы и шумно
вздохнул. – Единственное, что приходит мне на ум – такое количество
энергии может освободить только смерть, добровольная жертва
безвинного человека. Я так понимаю, мы пришли к тому же, с чего
начали?
– Пожалуй… – задумчиво протянул
Аверин. – Ты представляешь, сколько всего Павлуша нам
«недосказал»?
– Выпорю паршивца, – мрачно пробасил
Радзинский.
– А я предлагаю ответно посадить его
на информационную диету. Пусть пострадает!
– Аверин, ты просто зверь! –
захохотал дед.
– А ты думал! Необходимо восполнить
оставленный тобой пробел в его воспитании и это будет лучший
способ.
– Лады. А к диску ниточку прицепим.
Зелёную. Кэн (5)?
– Яффэ(6)!
5 Да? (иврит).
6 Прекрасно! (иврит).
– Как вы меня нашли?
На фоне яркого светлого окна белый
врачебный халат играл приглушёнными серыми и голубыми тенями и
больше не слепил глаза своей алебастровой чистотой.
– Это так важно, Панарин? –
снисходительно поинтересовался дед, развалившийся на стуле посреди
ординаторской в весьма вызывающей позе: нога в высоком ботинке
лежит на колене, локоть на спинке стула.