Не передать, как Романа задели
последние слова. Главным образом потому, что они попали в самую
точку. Роман никогда не считал себя сумасшедшим. Ему нравилось, что
он особенный, что он может менять реальность, манипулировать
людьми, видеть и слышать такое, что недоступно всем прочим. Но
разве с кем-нибудь об этом поговоришь? Разве что с психиатром. И
кто бы знал, насколько тягостно всегда не договаривать, бояться
сказать лишнее, изо всех сил стараться не показаться странным и всё
равно замечать, как кто-нибудь, кивая в твою сторону, крутит
пальцем у виска. Каждое столкновение с реальностью, точнее с
людьми, которые эту «реальность» олицетворяли, сколько Роман себя
помнил, вызывало у него боль и ярость, которые он благоразумно
пытался в себе подавлять. Но это была жалкая попытка запереть
атомный взрыв в спичечном коробке. Не удивительно, что мало кто
находил Романа приятным в общении.
Да, ему не с кем было поговорить.
Всегда. И не только об этом. Но даже о самых простых вещах. Просто
потому, что не было рядом человека, с которым ему захотелось бы
своими мыслями делиться. Сначала он надеялся, что Руднев станет
таким человеком. Но Андрея Константиновича богатый внутренний мир
компаньона нисколько не интересовал. О родителях и речи нет. Они
жили своей «взрослой» жизнью. И никогда не интересовались, чем он
дышит. Не доставляет хлопот – и ладно. Роман потому и старался изо
всех сил быть отличником, спортсменом и вообще молодцом, чтоб они к
нему в душу и дальше не лезли. Итак, он, по большому счёту, никогда
никому не был нужен. И этот умник с ангельской физиономией сейчас
примется его жалеть. От этой мысли Романа просто переклинило. А в
таком состоянии он плохо соображал, что делает.
– Это всё? – с холодной яростью
спросил он. – Мне очень жаль, что я доставил тебе столько
неудобств. Полагаю, это просто недоразумение. Постараюсь его
исправить. Если это всё, что ты хотел сказать, тогда тебе,
наверное, пора. Извини, что отнял у тебя время.
Бергер посмотрел на Романа так,
будто он его ударил, и глаза его наполнились слезами.
– Я не хотел. Тебя обидеть, – с
трудом произнёс он, и губы его дёрнулись. – Пожалуй, я, правда,
пойду, – прошептал он и решительно встал, откладывая подушку.
Именно в этот момент Роман услышал,
как открывается входная дверь. Кто-то из родителей вернулся. Не
хватало ещё, чтобы они увидели, как из его комнаты выбегает
заплаканный мальчик. Что он потом будет придумывать, чтобы
объяснить этот подозрительный факт?