– Потому, что мне тошно от одной
только мысли о том, чем ты занимаешься.
– Это тебя не касается.
– Тогда отстань.
– Не могу.
– Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты со мной поговорил.
– Сказка про белого бычка. Нам не о
чем разговаривать.
– Есть. Во-первых, ты мне ничего так
и не рассказал из того, что обещал. Во-вторых, я хочу знать, что ты
там увидел такое обо мне, что сразу сбежал.
– Ты сам это прекрасно знаешь.
– Скажем так – догадываюсь. Но у
меня есть веские причины интересоваться тем, что увидел именно
ты.
– Тебе не понравится.
– Ничего. Как-нибудь переживу.
Бергер развернулся к нему всем
корпусом. В его взгляде была такая усталость, что Роману на
мгновение даже стало его жалко. Но он решительно прогнал от себя
этот мимолётный призрак слабости и твёрдо посмотрел в голубые глаза
своего соседа, которые укоризненно светились на его осунувшемся за
ночь лице.
– Ну конечно. Ты не можешь упустить
возможности поговорить о себе. Это ведь самый интересный предмет на
свете! Правда? И теперь ты нашёл с кем можно себя любимого
бесконечно обсуждать. Во всех неприглядных подробностях.
– Не ерепенься, – весело сказал
Роман. – Я всё равно от тебя не отстану. – Он мог бы поклясться,
что при этих словах в глазах Бергера мелькнул ужас.
На этой оптимистической ноте
прозвенел звонок. В класс вошёл Николай Николаевич. С неподдельным
интересом взглянул на них. Настроение у него явно было
прекрасное.
– Здравствуйте, друзья! – радостно
воскликнул он, когда все расселись, – Кто расскажет нам о
славянофилах? – Он дружелюбным взглядом обвёл класс и как бы
невзначай остановился на Романе. – Князев! Я ведь давно Вас не
спрашивал! – Он склонился над журналом. – Ну, так и есть! Пожалуйте
к доске!
Бергер немного повеселел, и
была-таки доля злорадства в его взгляде, которым он провожал
Романа, пока тот шёл между рядами.
Николай Николаевич стоял у своего
стола и улыбался Князеву ласково и лучезарно.
– Прошу Вас, Рома, начинайте.
Роман привычно настроился считать и
воспроизвести вслух нужную информацию. Он уже открыл было рот,
чтобы начать рассказывать, как неожиданно связь с источником
оборвалась. В голове стало тихо и пусто. В принципе, Роману
понравилось это состояние. Абсолютная безмятежность и
ясность. Ему только не нравилось, что он стоит при этом, как дурак,
перед всем классом и не может сказать ни слова.