Размышляя в таком ключе, Кирилл
быстро пришёл в норму, и на первый этаж к кабинету биологии
спустился уже прежний безмятежно смеющийся Кира Бергер, с восторгом
и счастливым замиранием сердца глядящий на этот мир. А Роман,
незаметно наблюдая за ним, чувствовал какую-то непонятную тоску и
страх, как будто свершилось что-то неотвратимое. Будто всё прежнее
внезапно стало лишь призрачным воспоминанием, до которого не
дотронуться, к которому не вернуться…
– Я знаю, о чём ты хочешь
поговорить, – Кирилл остановился на ступеньках школьного крыльца в
распахнутой куртке, с восхищением глядя на огромные, гладкие, как
зеркало, лужи, в которые бескрайнее небо пролилось яркими каплями
ослепительно голубой эмали. – Пойдём ко мне? – внезапно предложил
он.
– Пойдём, – устало согласился Роман,
которого едва не взлетающий от непонятного счастья Бергер немного
выводил из себя.
– Нет, я не настаиваю… – смеясь,
прищурился Кирилл.
– Пойдём. – Роман, хмурясь,
подхватил его под локоть и заставил спуститься вниз.
Всю дорогу до дома Бергер разве что
только не пел. Он с упоением вдыхал весенний воздух, читал стихи и
беспрерывно восторгался природой. Роман тихо дивился про себя, но
вежливо молчал.
– Рома? Приятно видеть тебя в нашем
доме, – сердечно поприветствовала гостя мать Кирилла – Катерина
Сергеевна. (Вот что значит правильная репутация – отличник и всё
такое – все двери перед тобой открыты!..).
Роман с первого же взгляда понял,
что Кирилл похож явно не на маму. Она оказалась темноволосой,
аскетичной и строгой дамой. Что-то общее, конечно, было у неё с
сыном в чертах лица, но не более того. Гладко причёсанные волосы,
стянутые узлом на затылке, длинная юбка, аккуратный передничек –
всё это было родом даже не из прошлого, а из позапрошлого века. –
Немедленно обедать, – не терпящим возражений тоном сказала она. –
Надеюсь, против постной пищи Роман ничего не имеет?
– Нет, мама, для него главное, чтобы
всё было кошерным, – почтительно ответил на это Кирилл, придав
своему лицу самое серьёзное выражение.
– Кирилл шутит, – холодно ответил
Роман, испытывая огромное желание, дать Бергеру затрещину.
Катерина Сергеевна смерила сына
осуждающим взглядом и скрылась в кухне.
– Хватит резвиться, – прошипел Роман
умирающему от смеха Бергеру.
– Но я же должен был обозначить твою
этно-конфессиональную принадлежность, – Кирилл сделал большие глаза
и прошептал, – Во избежание недоразумений…