Вот уж не знаю, что безопаснее! Мне
уже в первые сутки казалось, что лучше бы идти по твердой земле
(столкнусь ли с лыжниками, не факт), чем пробираться по зыбкой
почве, едва припорошенной снегом, из-под которой то и дело
просачивается ржавая вода.
— Ни разу не было, чтобы болото
насквозь промерзало, —заметил проводник, когда мы в очередной раз
были вынуждены снимать лыжи и идти по щиколотку в воде.
Я-то думал, что на лыжах можно
пройти прямо через болото, по топи, но куда там! На этих топях иной
раз даже лоси тонут.
Кстати о лыжах. В Вологде, когда в
Военном отделе 6 армии (вообще-то он уже стал Особым отделом, но
официального подтверждения из Москвы не поступало) вздыхали и
пожимали плечами, когда я просил снабдить меня лыжами, уверяя, что
оных в наличие нет, умолчали, что снаряжение для зимнего вида
спорта отправлено для специальных отрядов. Что ж, молодцы. Не бог
весть какая тайна, но лучше лишнего не болтать. И с картами они мне
помочь не смогли. Самые крупномасштабные — десятиверстки, так и их
забрал себе Самойло, начальник штаба, чтобы снабдить подразделения.
На ребят из 6 армии грех жаловаться. Снарядили меня как надо —
выдали в меру потертый полушубок (новый сразу в глаза бросится),
собачью шапку, крепкие, но слегка разношенные сапоги. То, что с
картами плохо, не беда — дадут надежного проводника. Трудится не за
голимую идею, а за патроны и кое-что из провианта, но пока еще
никого не сдал ни в контрразведку белых, ни в контрразведку
англичан. Потому, кроме собственного груза — довольно тяжелого,
пришлось тащить и плату проводнику — двести патронов к «мосинке»,
восемь кусков хозяйственного мыла и четыре фунта соли. Там что,
соли нет, в Архангельске?
— Эх, товарищ Аксенов, — вздыхал
сотрудник Военного отдела вместе с которым мы упаковывали патроны в
кожаные мешочки. — У нас на фронте на одного бойца по сорок
патронов приходится, а на пулеметы по две ленты наскребем, не
больше, а тут!
Я мог лишь пожать плечами. Цену не я
устанавливал, а кто-то из вас, дорогие мои коллеги из 6 армии.
Двести патронов — богатство, но мне его на себе переть. Эх, сколько
уже набирается? Алфавит - килограмм тридцать пять, а то и сорок,
патроны. У-У! Ладно, что додумался попросить санки, все легче.
Проводника звали дядька Ферапонт.
Навскидку — лет пятьдесят, ровесник того подполковника Кустова, но
с равным успехом ему может быть и сорок, и шестьдесят.