Мы остановились; грех не воспользоваться моментом, чтобы
перевести дух.
– Ладно, что-то я разбежался,забыл, что не один, –
сказал Партизан. – От леса не убежишь. Терпи, Петрович, выйдем на
болото, там и отдохнём.
Савелий молча забрал у профессора рюкзак. Тот лишь бросил в
сторону механика благодарный взгляд, и мы, теперь совсем
неспешно, зашагали дальше.
Много в лесу полян и полянок. Та, на которую мы неожиданно
вышли, не самая большая, и не самая маленькая – шагов
тридцать поперёк себя – но Партизан вдруг замер.
– Твою же… – выдохнул он, и, скинув рюкзак,
повёл плечами.
Сначала я не увидел поводов для восторга.
Здесь можно устроить привал; очень кстати лежит замшелое бревно. С
другой стороны, костёр не разведёшь, потому что сыро – под ногами
слой воды толщиной в палец. А Леший быстро понял, что к чему. Он,
подняв кучу брызг, метнулся через поляну, даже рюкзак забыл снять.
Теперь и я заметил, что деревья на той стороне обмотаны
светло-зелёными плетями какого-то вьюнка, да так густо их закутало,
что породу самих этих деревьев и не разглядишь.
– Ну, парни, это мы удачно зашли! – закричал Леший. Он примчался
к нам, и теперь показывал сложенные лодочкой ладони, в которых
лежали светло-зелёные, с красными и жёлтыми крапинками на чешуйках,
шишечки – Тут хмеля, как клопов в бараках! И почти весь дозревший!
Надо брать!
– Привал, – довольно сказал Партизан, – думать будем.
– Чё думать-то? – затараторил Леший. – У прохвессора голова
большая, пусть и думает. А мы рюкзаки хмелем набьём, и домой
воротимся. Это ж богатство! Ты этим богатством заработал себе
амнистию – даже не сомневайся. И Олежке тоже заработал! Все грехи
вам спишут, ещё и по-новому разрешат грешить! А если нет, я не
знаю! Я тогда весь Посёлок по брёвнышкам разнесу, а
справедливости добьюсь! Надо брать, и домой возвращаться, потому
что ежели сейчас от удачи отмахнёмся – добра больше не
будет!
Так-то оно так, верно Леший растолковал, только не все с
его мнением согласились. А какие у меня по этому поводу
соображения, никому здесь не интересно, потому незачем встревать в
разговор. Если хочется, пусть спорят, пусть хоть передерутся, а я,
пока есть возможность, дух переведу. Присел я на поваленный ствол и
разулся, чтобы проветрить сопревшие ступни, рядом притулился
умаявшийся профессор, на кочке Савка плащ расстелил – отдыхаем. Я
трубку раскурил, хорошо стало, ядрёный дымок разогнал мошкару.