– Да, – опечалился я, – плохи твои дела, Толик. Как же тебя
угораздило?
– А как откажешься? Он же Пасюк! Жить спокойно все хотят,
начальник. Мне и с вами проблем не надо, а против Пасюка переть –
ещё хуже.
– Ладно, – я беспечно махнул рукой, – что было, то прошло. Ты
вспомни, оружие он сам забирал? Или кто ещё?
– Так это… Пасюк только договаривался. Потом его шестёрки здесь
крутились. Корнил, Мухомор ещё, и Суслик бывал. А больше никого я
не видел. Чё теперь будет, начальник?
– Чё будет, чё будет? Может, ничё не будет, посмотрим, как дело
повернётся, – успокоил я Толика. Зачем хорошего человечка обижать?
Глядишь, ещё сгодится на что-нибудь. – А другие работяги тоже
Пасюкову… э-э… услуги оказывали?
– Врать не буду, начальник. Чего не знаю, того не знаю. Только
барачники без ножа за голенищем на улицу не выходят. А где берут?
Кто-то, значит, им делает, верно?
– Верно, – согласился я, – кто-то делает. Помог ты мне. Не
болтай о нашем разговоре, и Ржавому скажи, чтобы не трепался. Мне
же проще будет вас в это дело не впутывать.
– Вот за это спасибо, начальник. Я добро не забываю.
– Ладно, – сказал я в ответ. – Ещё свидимся.
Видно, придётся с Пасюковым пообщаться. Не лежит душа, а надо.
Интересно, что за разрешение у него, и, главное, кем выдано, если
милиция ни сном, ни духом? Вечерком к нему и загляну чаи
погонять.
Веронику, женщину почти молодую, и вполне симпатичную заветный
талон, выданный мне Хозяином, не сильно впечатлил. На бумажку
кладовщица едва посмотрела, зато меня её взгляд ощупал с ног до
головы. Потом, когда она шла вдоль стеллажей, настал мой черед
таращиться на плавно покачивающийся пышный зад. Не прошло и трёх
минут, как я примерял обновки. Вера объяснила, что подобрала одёжку
из спецхранилища – такую самые большие начальники получают. Рада бы
дать лучше, да лучше не бывает. Я заикнулся, что до начальства ещё
не дорос, и услышал, что здесь Вера и есть самое высокое
начальство. Уж она-то разбирается, кто до чего дорос. Героям
положено лучшее, вот и бери, пока дают.
Неплохая одёжка. Куртка удобная, легкая, с капюшоном, и совсем
не пахнет кожей. Добротные сапоги тоже сделаны весьма искусно, а
новый, не ношеный, камуфляж, сохранившийся с тех ещё времён –
вообще роскошь. И, что самое приятное, это богатство досталось мне
практически даром.