– Захар, – прошептал я, – ты что, Захар?!
Но тот уже отвернулся. Лежащий в грязи труп ему оказался важнее,
чем я.
– Захар, – позвал я. – Вот рюкзак, а в нём – оружие. Ты
проследи…
Я, сцепив руки за спиной, направился в Посёлок. Люди
расступились. Кто-то сказал:
– Отмажется, гад.
Кто-то подхватил:
– Ничего ему не будет. Они своих не сдают.
* * *
Темно, лишь из-под двери пробивается зыбкий свет лампы. Он почти
ничего не освещает, и пусть: какая радость смотреть на белёные
стены и забранное решёткой окно? От щелястой оконной рамы
под потолком веет влажным холодом, но даже постоянный сквозняк
не выветрил доносящийся от стен запах сырости и плесени. В камере
две кровати; я сел на ту, что дальше от окна – меньше дует.
Какое-то время я смотрел на оранжевую щель под дверью, потом меня
начала колотить дрожь. Прилечь бы.
Я стянул сапоги. Звякнул, упав на пол, нож – под матрас его…
Раздевшись, я повесил мокрую и грязную одежду на спинки кроватей
– хотя в таком холоде едва ли просохнет. Что-то мне поплохело:
знобит, трещит голова, в затылке – там, где налилась шишка,
пульсирует. Я замотался в одеяло.
Вскоре Ольга принесла тазик с тёплой водой. Сестричка зажгла
свечу, и, уходя, забрала грязную одежду. Я умылся.
Поздно ночью усталый Захар принёс немного еды. Мы вдвоём
пили чай, и я отвечал на бесчисленные вопросы. Следом навестил кум.
Этот ни о чём не спрашивал, лишь сказал: «ничего не бойся», и ушёл.
Когда, наконец, меня оставили в покое, я, свернулся калачиком под
одеялом, навалилась тревожная полудрёма. От резкого скрипа двери я
встрепенулся.
– Собирайся, – Ренат положил на кровать выстиранную и высушенную
одежду.
На миг подумалось – худшее позади, они во всём разобрались.
Сейчас Захар для порядка взгреет, может, пару раз,
для воспитания, двинет в зубы. Хотя, за что? Я за собой вины
не чувствую. Но если ему хочется, то пусть… а потом – спать!
– Гражданин Первов, на выход, – голос монотонный, а сам Ренат
потерянный: глаза спрятал, нахохлился.
Ольга нас дожидается у лестницы, в руках «калаш», а взгляд
убежал в сторону. Понятно – ничего не кончилось, скорее всего – ещё
и не началось как следует!
– Не дури, рыжий, ладно? – голос у Ольги зазвенел.
– Ладно, – покладисто сказал я, – куда идти-то?
– В правление. Трибунал собрался. Большой трибунал, в полном
составе.