–
Естественно! – Люля поддернула сползшие очки. – Еще бы! Бедные
крошки никогда не видели другой жизни. У них нет родителей и нет
другого воспитателя. Конечно, они переняли от него все – речь,
походку, все его, извините, словечки и манеру себя вести! Если
воспитатель их бьет – почему бы им не драться? Если воспитатель
позволяет себе курить и выражаться – почему бы им не уподобиться
ему? – Тетка оглядела присутствующих и возражений, конечно, не
услышала. – Ведь если он – их, как вы выразились, царь и бог –
делает это, значит, так и нужно? Значит, это правильно? И он,
вместо того, чтобы быть примером…
– Сергей
Евгеньич, – перебил старую дуру Герман. – Вы мне вроде сказать
что-то хотели. Говорите, да я отползу. Спать охота.
– Спать?!
– взвизгнула Люля, вскакивая с места. – Вы слышали?! И вы этого,
простите, отморозка еще защищаете? Спать! Человек погиб – а ему
спать!
– Любовь
Леонидовна…
Евгеньич
так визжать не умел. И Вадя не умел. Поэтому тетка ни его, ни Вадю
не услышала. Подскочила к Герману, мотая перед носом
пальцем.
– Ты… Да
как ты… Ведь это из-за твоих зверенышей… По твоей вине…
Евгеньич
тоже подбежал, неловко обнял ее, бормоча: «Люба, ну что ты, ну при
чем тут он, ну они же, в сущности, все еще дети, успокойся,
пожалуйста…»
И вот тут
Герман не выдержал. «Все еще дети» доконало.
Он знал о
себе, что вспыльчив, и старался это перебарывать, Люле на ее
подковырки огрызался, если силы были, если не было – тупо
отмалчивался. А сейчас реально взбесился.
Взрослые,
тоже, нашлись! Если уж даже Евгеньич – лучший из этих людей – не
понимает…
– Да,
звери! – рявкнул Герман. – Да, отморозки! А я – главный зверь и
отморозок. И мы – звери, грубые и жестокие – научились жить там,
где вы – умные и гуманные – без своего Бункера выжить не
сможете!
Дура
Леонидовна что-то крякала, Евгеньич бормотал – Герман не слушал.
Его несло. Наболело.
– Человек
у них погиб! – орал он. – Один человек! Всего – один! И то – дурак
потому что… А сколько этих самых зверенышей у меня на руках умерло,
вы знаете? И скольких я спас от смерти, потому что вовремя дал
пинка – знаете? Да если б я им морали читал, вместо того, чтобы
пинать, сейчас половины бы не досчитался! И если б на этого вашего
Васю нашелся такой, как я – чтобы вовремя в лоб дать, чтобы он в
укрытии сидел, а не перся по закату – живой бы остался. По мне –
так пусть ходят битые, зато ходят! И они, между прочим, мою науку
хорошо запомнили. Из них ни одному в голову бы не пришло на закате
хоть нос из-за двери высунуть. Они тупо не понимают, как это можно
не понимать, и так по-идиотски погибнуть. Пашка, пацан сопливый, до
дома доскакал – на метр с маршрута не сбился! Ни царапины! А вы,
два взрослых мужика, даже не поняли, что выходить еще рано. Моих
зверенышей обвиняете… Которые вас кормят, между прочим! И, между
прочим, прекрасно чувствуют, как вы тут к ним
относитесь.