— Все остальные, кто без памяти
лежат, кто встать не может.
— Вы понимаете, господин Минамото,
что произошло? Вы их напугали прошлой ночью, наших демонов, крепко
напугали. И они решили, что городской страже колдовства мало, будут
драться. И сделали так, чтобы драться никто не мог.
— Они… не хотели убивать?
— Не хотели. Вот это и есть самое
интересное. Может быть, понимали, что если увальней из городской
стражи заменят самураями, то им же самим хуже будет. А может… —
Сэймэй задумался о чем-то.
— Цуна! — спохватился Райко.
— Скачите к моему дому, — согласился
Сэймэй. — Скачите во весь опор, здесь уже ничего не исправить.
Господин Хираи, когда прибудет моя повозка — отошлите ее домой.
— А как же… — не выдержал
Садамицу.
— Я буду там быстрее вас, — и Сэймэй
с несказанной прытью разбежался, вскочил, почти не помогая себе
руками, на ограду управы и, промчавшись по ней до конца,
перепрыгнул оттуда на ограду соседнего здания.
— Видали? — ахнул Кинтоки.
— Видали, — сказал Садамицу. —
Прошлой ночью.
— На коней! — рявкнул Райко, и
Кинтоки подставил ему руки.
Топот даже не отдавался в ушах,
остался за спиной. «Я буду там быстрее вас»… неужели Сэймэй тоже
демон? Но он не боится солнца и о богине говорил едва ли не с
ненавистью…
Потом, он непременно получит все
ответы — но потом! Сначала — Цуна и рука демона!
На подъезде к усадьбе Сэймэя Райко
понял, что они не то опоздали, не то опередили врага — а не то шум
стоял бы на весь переулок. Но вот Сэймэя они не опередили, это
точно. Колдун стоял, ожидая их, в воротах.
— Ваш юный воин жив, — сказал он
первым делом, едва Райко спешился. — А рука исчезла.
* * *
Цуне было стыдно. Он в циновки бы
зарылся, если бы мог — хотя Райко не осуждал его. Он сам готов был
грызть свой пупок с досады — но что теперь поделаешь…
— Так это была женщина? — переспросил
он.
Цуна молча кивнул.
— Красивая?
— Очень, — выдохнул юноша. — Такая
вся… белая… как будто даже прозрачная. Как луна. Как небесная дева
из сказки. Знаете, про Кагуя-принцессу?
— А воины Сэтцу весьма начитанны, —
улыбнулся Сэймэй. — Впредь буду оспаривать всякого, кто скажет, что
на востоке живут лишь неотесанные грубияны.
Цуна со стыда в собственный рукав
чуть не залез. Не объяснять же, что повесть о принцессе Кагуя и
резчике бамбука [36] он выучил, когда матушка господина Райко ее
своим младшим детям читать изволила. Теперь засмеют — воин читает
женские письмена [37]! Господин Райко — дело другое, он человек
знатный, ему пристало знать китайскую книжную премудрость, а тем,
кто ею овладел, и женскими знаками читать не зазорно. А простому
самураю, сыну самурая… Вон уже скалятся, что твои собаки. И кто?
Садамицу — который, между прочим, сам бабские каракули читает —
да-да, Цуна видел!