Райко шагнул вперед, показался на
свету.
Благородного человека невозможно
спутать с простолюдином, даже когда на нем самая простая одежда и
волосы в беспорядке после ночи с возлюбленной. Райко оглядел
стражников, и те поклонились… Сэймэй оставался в тени.
— Ну, проходите, господа, — сказал,
видимо, начальник караула.
Райко не нашел ни одного знакомого
лица. Может быть, новички? Но даже новички не могли не узнать его.
А они не узнали. Не вскинулись, не обеспокоились тем, что их
поймали за явным нарушением дисциплины…
В столице было полно начальников,
которых рядовые подчиненные годами не видели в глаза, губернаторов
южных и западных провинций, никогда в жизни не уезжавших дальше
Южной Столицы [52] и влюбленных, воспевающих красоту дам, за
которыми они даже не подсматривали сквозь занавеску. Но Райко был
воспитан иначе. О Минамото-но Мицунака можно было сказать, что он
жесток, вспыльчив и груб — но даже враг не упрекнул бы его в
небрежении делом. Каждого из своих самураев он знал в лицо и по
имени. Конечно, нельзя было того же сказать о простых копьеносцах —
но и те видели господина своих господ достаточно часто, чтобы
узнавать его везде. Райко в этом следовал примеру отца — и потому
сейчас заподозрил неладное.
— А кто же обходит квартал? — громко
спросил он.
Не дело загулявшему придворному
цепляться к городской страже, но не такая уж это и редкость — там,
где днем пройдет и не заметит, ночью может захотеть показать свою
значительность… какие-то простолюдины смеют пропускать его или не
пропускать, а сами дела не знают.
— Нижайше прошу вас следовать своею
дорогой, господин, — сказал тот, кто был за старшего. Двое
незаметно — это они думали, что незаметно — начали заходить за
спину.
Райко посмотрел в лицо «старшого».
Действительно, даже при неверном свете костра нельзя простолюдина
перепутать не только с благородным человеком, но и с самураем…
Не разбойники. Либо личная охрана
кого-то из вельмож, либо… Кто мог бы подойти к посту и перебить
либо устранить всех шестерых, не оставив следов?
Дворцовая стража… Райко словно змею
за пазухой ощутил.
— Пожалуй… пойду, — неуверенно сказал
он и ступил на мост.
Опять получалась глупость. Разве при
таком соотношении сил возьмешь кого живым? Тут бы самому уцелеть…
поторопились, кинулись вдвоем — а не поторопились бы, так успели бы
как раз к трупу конюшего, а допросить покойника так, чтобы ему и во
дворце поверили, даже у Сэймэя не получится. Ну что за ночь такая
неудачная.