…Наутро следующего дня юный
Фудзивара-но Митицуна, выбравшись в сад ради обычных потех со своим
товарищем и ровесником, сыном Тайра-но Корэнака из Правой внешней
стражи, направился по обыкновению в глубину сада, где две усадьбы
разделял невысокий плетень. Дама Кагэро жила уединенно, и сад ее
был слегка запущен, а плетень пришел в некоторое расстройство.
Мальчики пользовались этим, чтобы выбираться друг к другу втайне от
родителей и слуг.
— Эй, — окликнул Митицуна своего
друга, высунувшись на ту сторону.
Кусты зашевелились — и показался
Юкииэ.
— Ты представляешь, — сказал он,
теребя бумагу в руке, — этот мальчишка опять приходил и принес
письмо!
— Для сестры? — Митицуна быстро
протиснулся сквозь дыру в плетне.
— Ну, он-то думает, что для твоей
матери, — Юкииэ покраснел отчего-то.
— Давай прочтем.
— Нет, — юноша решительно спрятал
письмо за пазуху.
— Да брось ты! Она наверняка будет
читать его со всеми прислужницами и сестрами.
— Она не такая, — Юкииэ нахмурился и
сжал губы.
— Что значит «не такая?» Все так
делают. Моя матушка всегда читает письма вслух, особенно если там
красивые стихи. Да и вообще это письмо адресовано ей!
— Если она попросит — я дам.
Митицуна знал: когда его товарищ
начинает так смотреть исподлобья — это значит, что он от своего не
отступится. Можно было бы попробовать отобрать письмо силой — Юкииэ
был и ростом меньше, и более легкого сложения — но это расстроило
бы дружбу, чего Митицуна не хотел.
— Ну ладно, — сказал он с притворным
равнодушием. — Думаю, ты это делаешь оттого, что сам влюблен в мою
мать.
— Ничего подобного! — хрупкий юноша
вспыхнул. — Ну хорошо, я отнесу письмо сначала сестре — и если она
мне его вернет, прочитаю и тебе тоже.
— Давай, — мальчики пробрались под
веранду, и Юкииэ скрылся за перегородками, а Митицуна притаился
внизу.
Через несколько минут Юкииэ снова
показался — и вид у него был какой-то сконфуженный.
— Послушай, какая песнь была в этом
письме, — сказал он:
На тающий снег в низинах
Гляжу в смятении сердца:
Скрываясь в глубокой тени,
Не травы ли молодые
Холодный иней осыпал?
— Прозвание моей матушки созвучно
слову «тень», — сказал Митицуна. — Ты думаешь, он догадался?
— Конечно, — сказал Юкииэ с
непонятной злостью. — Наверное увидел сестрицыны каракули — и
подумал, что дама Кагэро не сложила бы таких бездарных виршей.