— А зря, — оборвала его женщина. —
Думать надо, юноша. Хотя бы иногда. Голова у вас не только для
того, чтобы носить эбоси. Сынок просил меня помочь вам советом — но
какой бог знает, как обернутся дела? Я умею отгонять нечистую силу,
врачевать, распознавать ложь и правду — и не бойтесь, я вас в пути
не задержу.
Райко вспомнил, как мог бегать
Сэймэй, и решил, что конь монахине нужен больше, чтобы не смущать
людей — ну и чтобы о чудесах лишнее не болтали. Хотя смущать людей
матушка Сэйсё, похоже, любила…
— Всё копаетесь, — она налила горячей
воды в опустевшую чашку, всыпала каких-то травок. — Ну из вас и
едоки. И это здесь, на Западе, зовется мужчиной?
— Да мы все из Канто [60]! —
возмутился Садамицу. — Кроме вот этого красавца, — показал он на
Кинтоки.
Усомниться в мужестве гиганта и
впрямь было трудно.
— Ну, значит, и Восток испортился
тоже, — невозмутимо заключила монахиня. — Ты, здоровенный, как тебя
зовут? Давай чашку, я тебе насыплю одной китайской травки, не
пожалеешь. Остатки сна как рукой снимет. Травку эту открыл святой
отшельник Дарума. Рассказывают, что во время медитаций его все
время клонило в сон. Осерчав, он себе веки вырвал и прочь их
отбросил. Десять лет после этого, с места не двигаясь, Будду
созерцая, он просидел — а когда в мир вернулся, оказалось, что из
его век чудесные кусты выросли, чьи листья с белыми ресничками
спать не дают…
Кинтоки с опасением посмотрел в
чашку, переданную монахиней — словно и в самом деле ожидал увидеть
там плавающие веки.
Жидкость оказалась странной на вкус —
чуть травянистой, чуть горьковатой, чуть пряной… и действительно
смыла остатки сна, как будто по глазам изнутри пролилась родниковая
вода.
Спасибо отшельнику Даруме.
Впрочем, преподобная Сэйсё удивила их
еще не раз. Начиная с того, что она вдребезги изругала избранный
ими путь к горе Оэ.
— Двигаться туда по торговой дороге?
Да у негодяя свои люди на ближних заставах. Может, вы еще
собираетесь подъехать к главным воротам их крепости и по всем
самурайским правилам провозгласить свои имена? Им это очень
понравится, уверяю вас. Да что ж за стража такая в столице — одеты
как самураи, а думают как придворные! Неужто вы там у себя всех
разбойников заранее предупреждаете? Вот им раздолье…
— Почтенная госпожа Сэйсё, я решил
ехать торговой дорогой, потому что считал, что существа, способные
учуять человека издалека, заметят меня и моих спутников, как бы я
ни прятался. А потому нечего утомлять людей и коней попусту. Вы
считаете, что мы как-то можем укрыться от взора этой лжебогини?