— Но я не вижу, чтобы люди службы
были лучше. У них только глаза закрыты на иное. Но кто еще может
управлять страной?
— В конце концов власть возьмут
воины. Однажды им все это надоест — и они просто придут и возьмут.
И не хочу я дожить до этих времен.
У они и тех, кто был они, кажется,
долгая жизнь…
— Если у нас все получится, — ответил
Райко, — может, и не доживете.
Закончились монастырские земли — и
снова потянулись пустоши: заброшенные деревни да поля, обозначенные
лишь разросшимся по краям мискантом. Ах, мискант, трава сусуки, чьи
метелки на ветру трепещут, как воинские флажки! Трава, стоящая на
страже против саранчи — как грустно видеть ее на заброшенном поле!
Не так ли и мы — сторожим то, что давно владельцами оставлено и
никому больше не нужно?
Но разве не живут люди в столице?
Разве не нужен им и другим, таким как они, мир и покой? Разве будет
лучше от того, что запустение станет полным?
— С такой скоростью, — сказала
монахиня, тоже глядя на метелки мисканта, — к сумеркам окажемся
возле Оэ. Усталые и голодные. А сумерки и ночь — их время.
— Почтеннейшая госпожа Сэйсё, что вы
предлагаете?
«Бегать, как ваш сын, я и мои люди
все равно не умеем», — подумал Райко. Но вслух не сказал.
— Я предлагаю двигаться не торопясь,
как и двигаются обычно ямабуси, которым некуда спешить. А заодно и
вырубить себе по посоху во-он в той бамбуковой рощице.
— И явиться в гости завтра утром? Или
даже днем?
Хорошая мысль.
А в бамбуковой роще свет сквозь
стволы, и сами стволы — серые, зеленые, голубоватые, зачем строить
дворцы, если можно свернуть с дороги, зайти и увидеть, что лучше не
сделаешь?
Кинтоки бродил между стволов,
примеряясь то к одному, то к другому своей лапищей. Наконец отыскал
подходящий.
— Матушка, а достаньте-ка из вьюка
мой меч.
Женщина улыбнулась, отошла к своему
унылому коньку и, отвязав вьюк с оружием, в дорожные плащи
завернутым, легко, одной рукой, бросила его Кинтоки.
— Эй, осторожнее! — крикнул самурай,
воспитанный в духе почтения к оружию. — Мечи же, не сковородки!
— А раз ты мечом так дорожишь — то и
держи его все время при себе, — женщина вдруг рванула верхнюю часть
своего посоха — и оказалось, что два верхних колена бамбуковой
палки спилены, и представляют собой рукоять короткого меча —
кодати.
— Ну, это ж заранее нужно… — обиделся
Кинтоки.