– Наконец-то я услышал ваше истинное кредо, господин де Пейрак, – глухо сказал он. – И отныне все ваши заверения о дружеских намерениях по отношению к нам будут напрасны. Слова, что слетели сейчас с ваших уст, исполнены отвратительного мятежного духа, столь присущего еретикам, с которыми вы водите дружбу: неприятие внешних проявлений благочестия, скептическое отношение к откровениям и равнодушное – к торжеству истины. И вам не важно, что образ Слова будет стерт с лица земли вместе с Католической церковью и человеческие души погрузятся во тьму!
Граф встал и снисходительно и вместе с тем сочувственно положил руку на плечо иезуита.
– Пусть будет так! – сказал он. – А теперь, отец мой, послушайте меня и постарайтесь точно повторить мои слова тому, кто вас послал. Если вы пришли просить меня не враждовать с вами и помогать вам в случае голода или нужды, я это сделаю, как делал с тех самых пор, как поселился в здешних краях. Но если вы явились требовать, чтобы я вместе с моими гугенотами и моими пиратами убрался отсюда, то я вам отвечу: Нет! Если вы явились требовать, чтобы я помог вам из чистого принципа, без всякого повода, истреблять англичан и сражаться с ирокезами, я вам отвечу: Нет! Я не такой, как вы, я не принадлежу ни к какой партии, я ничей. Я не хочу зря терять свое время и считаю, что не имеет смысла переносить метафизические споры Старого Света в Новый.
– Это ваше последнее слово?
Их взгляды встретились.
– Вероятно, оно все же не будет последним, – с улыбкой отвечал Пейрак.
– А мы свое последнее слово сказали!
И иезуит отошел в тень деревьев.
– Это объявление войны? – спросила Анжелика, взглянув на мужа.
– Весьма похоже на то.
Он улыбнулся и нежно погладил ее по голове:
– Но это пока лишь предварительные переговоры. Мы должны встретиться с отцом д’Оржевалем, и я попытаюсь обсудить ситуацию с ним. А затем… Ладно! Каждый выигранный день – это победа для нас. Из Европы скоро вернется «Голдсборо», а из английских колоний прибудут малые, но хорошо вооруженные каботажные суда и еще один отряд наемников. Если понадобится, я со своим флотом дойду до Квебека. Но следующую зиму я встречу в мире и во всеоружии, в этом я вас уверяю. В конце концов, как бы враждебны они ни были, это всего лишь четыре иезуита на территории, превышающей по площади королевства Франции и Испании, вместе взятые.