Бродяги давно перестали греться у
жерла искусственного вулкана — никому из них не хотелось стать
случайным свидетелем какого-нибудь преступления. Только бездомные
собаки собирались тут стаями, но и они давно научились потихоньку
прятаться во тьме, если возле Пекла появлялись люди, ибо ждать от
этих людей не приходилось ничего хорошего.
Тони остановился в тени разросшегося
бурьяна и заглушил двигатель.
— Пошли посмотрим?
Смотреть на лаву можно бесконечно, и
это служило развлечением для многих молодых парочек и компаний:
стоять на самом краю жерла было немного страшновато, что придавало
остроту поцелуям и объятиям.
Расплавленная плоть земли в жерле,
подернутая застывшими черными корочками, отдавала тепло подобно
огромной жаровне, лава кипела нехотя, как густая овсяная каша на
медленном огне, и булькала, как каша, выбрасывая вверх светящиеся
ложноножки.
Тони обнимал Киру за пояс — лава
освещала ее лицо мерцающим красноватым светом, в глазах застыл
испуг (и восторг от этого испуга), и он подумал в который раз, что
его прекрасная леди в самом деле необычайно красива. И хотя более
всего ему нравились ее веснушки — мелкие и частые, покрывавшие нос
и щеки, но в свете Пекла они были совсем не видны и лицо ее из
трогательного делалось утонченным и женственным. Как у сказочной
принцессы.
Он поцеловал ее и шепнул ей на
ухо:
— Ты никогда не узнаешь, как сильно
на самом деле я тебя люблю.
Кира не была склонная к сантиментам,
но жар Пекла делал ее мягкой и расслабленной.
— Да я тожа втрескалась в тебя по
уши, — ответила она. И добавила, будто вспомнив: — Но я честная
деушка!
— Ну что ты, я же джентльмен, —
усмехнулся он.
Он никогда не передразнивал ее кокни,
хотя иногда ему очень этого хотелось. Во-первых, она бы не поняла,
что ее дразнят. Во-вторых, решила бы, чего доброго, что так и
следует говорить. Потому он просто постучал себя кулаком по лбу — и
она рассмеялась.
Они уже направлялись к моноциклету,
когда заметили на пустыре какое-то движение. Тони остановился и
прижал палец к губам — он сделал это из простой предосторожности,
не собираясь вовсе выслеживать тех, кто приближался к Пеклу.
В Лондоне, даже в самых укромных его
закоулках, никогда не бывает абсолютно темно: свет множества
газовых фонарей отражается от стекол кровли, и ночью от нее исходит
оранжевое сияние, не создающее теней. В этой неровной сумеречной
мгле странная фигура была видна издали, и Тони уповал на то, что
моноциклет (и они с Кирой) надежно скрыт от чужих глаз тенью
зарослей. Некто, приближавшийся к жерлу, кутался в просторный плащ
с капюшоном, но в какой-то миг горячий ветер Пекла вырвал плащ из
его рук, и тот взметнулся за спиной, точно крылья демона, открывая
долгополое приталенное одеяние. Женщина? Это была женщина?
Нескладная, костлявая, с широким разворотом острых, как у летучей
мыши, плеч, она шагала широко и уверенно… Тони не удивился бы, если
бы заметил косу у нее в руках. Но вместо косы женщина прижимала к
себе большую картонную коробку.