Кроме Кингов, с Германией Аллена
связывала еще одна, но чересчур тоненькая ниточка: он состоял в
любовной связи с некоей Салли Боулз, певичкой из кабаре,
американкой. Мисс Боулз (настоящее имя Сара Джексон-Боулз) прожила
в Германии около двух лет, где регулярно встречалась с
Максимилианом фон Хёйне (хорошо известным английской
контрразведке).
* * *
«Я — Сардина, Океан-2. Вызывается
Кузнечик. Вызывается Кузнечик. Кузнечик, сообщаю: для судов в
квадратах 14, 15, 19 результат гидролокационных сигналов,
присланных соответственно 21-го, 23-го и 24 сентября этого года:
424, 847, 341, 51, 892, 24…»
Мирная рыбопромысловая база русских в
нейтральных водах Северного моря вместо радиотелеграфа использовала
прямую передачу информации в свои загадочные шлемофоны Барченко, не
опасаясь расшифровки некоторых сообщений: «До окончания операции
„Резон“ переговоры Берлин–Лондон не возобновятся. Со стороны немцев
операцию держит на контроле фон Риббентроп, информация идет через
У. Симпсон».
[1] Название секретного объекта МИ5
впоследствии станет известно всему миру благодаря одноименной
книге, написанной Эриком Блэром под псевдонимом.
в которой Кейтлин Кинг рожает
ребенка, а Тони Аллен расспрашивает прислугу Лейберов
Распрощавшись с мистером Си и немного
поползав по автоматонам Скотланд-Ярда (от имени своей аналитической
малышки), Тони поехал к Кейт — ему совсем не понравилось
настроение, в котором они с Кирой ее оставили. Не успел: когда он
останавливал байк, над домом, отчаливая, уже размахивала крыльями
авиетка скорой помощи. Признаться, Тони на миг подумал о Кейт
плохо, но собравшиеся соседки сообщили ему, что у нее попросту
начались преждевременные роды. И, конечно, это не очень хорошо, но
до срока оставалось не много времени, а потому ребеночек должен
родиться здоровым. Они же отговаривали Тони немедленно ехать в
больницу — вряд ли он чем-нибудь ей поможет.
Кейт — умная девочка, она все сделает
правильно. И незачем волноваться: чему быть, того не миновать.
Однако Тони имел самые мрачные представления о процессе рождения
детей: для него с самых ранних лет роды означали ужасные и
нескончаемые крики за стеной, которые далеко не каждый раз вели к
торжествующему плачу младенца. И весь его последующий опыт не
противоречил детским воспоминаниям.