— Я тоже привязан к ней очень
искренне… — проворчал он. — Я… ничего не могу с этим сделать. Эрни
советовал с ней переспать и успокоиться.
— Знаешь, становиться негодяем не
стоит даже ради самой высокой цели.
— Я подумаю над этими твоими
словами.
Кэбмен терпеливо ждал, оглядывая
окрестности с высоты своего сиденья и включив счетчик. У дверей
Тони снова растерялся: как подняться в парокэб с ребенком на руках?
Он пропустил Кейт вперед и помялся, примериваясь…
— Ох, какой же ты медведь! —
улыбнулась она и протянула руки. — Давай ребенка мне, а потом
садись.
На руках у матери девочка смотрелась
органичней.
— Знаешь, если бы меня встречал Эрни,
я бы обязательно спросила его: «Не правда ли, она красавица?» —
Кейт с умилением склонилась над маленьким личиком.
— Что тебе мешает спросить об этом
меня?
— Не знаю. Эрни смотрел бы на нее
совсем другими глазами, не объективно, понимаешь?
— Она в самом деле красавица, —
соврал Тони. — Объективно.
— Правда? — Кейт расплылась в
счастливой материнской улыбке. — Я не могу судить об этом, мне она
кажется самой красивой девочкой на свете. И она похожа на Эрни, ты
заметил?
— Да. И на тебя тоже. На тебя даже
больше.
— Его ямочка на подбородке… —
выговорила Кейт и зажмурилась на секунду.
Тони поглядел наверх — вряд ли
водитель со своего места расслышит их разговор…
— У тебя в квартире наверняка стоят
фонографы, поэтому поговорить мы можем только здесь.
— Ja, ja, ich verstehe,
Tonchen…[1] — улыбнулась Кейт.
— Нет, это слишком. Мне пришлось
воспользоваться запасным каналом связи. Но даже если сообщение и
попало к ним в руки, мой шифр прочесть нельзя.
— А ты не переоцениваешь себя?
— Мой шифр нельзя прочесть
принципиально. Возьми, отправь завтра Максу. — Тони незаметно сунул
ей в руки записку. — Ответа пока не было, но я думаю, тут не о чем
говорить: англичане хотят передать нам нечто важное, и отказываться
от их подарка глупо. Я пока не понял, что именно они хотят нам
передать, но это как-то связано с Потрошителем. Они называют его
Зверенышем. Мне довелось увидеть… хм… на что он способен.
— Зачем они убили Эрни? Если теперь
сами… хотят что-то передать?
— Ты слышала о битве на Кейбл-стрит?
Нас здесь не очень-то любят. Не только обыватели. Ветераны
предпочли объединиться с красными против наци. И похоже, Уинстон
тоже считает, что союз с Советской Россией лучше союза с
рейхом.