Да, Бернал мог бы помочь О'Нейлу:
во-первых, он тоже считался ирландцем, во-вторых, не только
сочувствовал коммунистам, но, поговаривали, состоял членом
коммунистической партии Британии, а главное — не очень-то скрывал
свои политические взгляды, что не мешало его блестящей научной
карьере. И хотя Бернал был старше Тони лет на шесть и в бытность
того студентом давно преподавал, это не помешало их довольно
короткому знакомству.
Так что, связавшись с клубом и
получив ответ от Бернала, Тони направился на Парк-лейн. Наверное,
отсутствие тормозов (у байка) все же было полезной штукой, потому
что в клуб он прибыл на четверть часа раньше назначенного времени
и, чтобы не скучать, заглянул в книжную лавку (только для членов
клуба и их гостей).
Директор Бейнс должен был
заинтересоваться ассортиментом этой книжной лавки — здесь продавали
не только левые, но и крайне левые книги. Два отдельных стеллажа
занимали переводы с русского, от безобидного в принципе Толстого до
буревестника революции Горького и других пролетарских писателей.
Тони пробежал глазами по корешкам и с удивлением обнаружил ярлычок
«Педагогика и психология» — под ярлычком на полке стояли несколько
брошюр и толстенная книга Антона Макаренко «Дорога в жизнь».
Все (включая МИ5) знали, что Тони
читает книги по психологии и философии, восполняя пробел в
образовании. Все знали… И все-таки он оглянулся — не смотрит ли на
него хозяин лавки? Нет, тот сидел за короткой стойкой с кассовым
аппаратом, что-то читал, а между ним и Тони стоял стеллаж с книгами
левых английских авторов. Даже если за ним следили люди Бейнса, они
остались снаружи — в лавке больше никого не было. Тони протянул
руку и провел пальцем по корешку, еще раз оглянулся — не смотрят ли
за ним из окна? — и только потом снял книгу с полки.
В предисловии к английскому изданию
упоминалось, что по-русски книга называется «Педагогическая поэма»
и представляет собой беллетризированный рассказ о детской колонии,
а Антон Макаренко — русский педагог, использовавший опыт
положительного давления (!) коллектива на личность подростка. Особо
отмечался отказ Макаренко от физических наказаний (что для
английской системы школьного воспитания выглядело или нонсенсом,
или революцией в педагогике).
Тони прочел по диагонали десятка три
страниц и заметно вздрогнул, когда ему на плечо опустилась чья-то
рука. Глупо получилось: все знали, что он читает книги по
психологии и философии.