– Шабашдорф, товарищ прапорщик, – это деревня-призрак, преображающаяся раз в месяц, дабы принять слет нечисти, в просторечье шабаш.
– Слет?
– Да, сбор местного темного ордена. Ведьмы прилетают на метлах, колдуны обращаются воронами…
– Отставить доклад. Уходим.
Прапорщик встал с кровати и стремительно пересек комнату. Бес посторонился. Приоткрыв дверь, Палваныч выглянул на улицу.
Ни зарослей травы, ни гнилых заборов, ни хлипких хижин. Мощенная булыжником площадь, заставленная каменными готическими склепами. Посредине – огромный костер, вокруг которого метались в жутком танце темные фигуры участников шабаша. Возле костра, на специальном возвышении, играл маленький, но громкий ансамблик. Музыка была изрядно гадкой и нестройной.
Над самой головой прапорщика пронеслась ведьма на метле. Палваныч захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и съехал на пол.
– И когда на море качка, – фальшиво запел он, – и бушует ураган… Здравствуй, белая горячка… Я сейчас концы отдам…
Бес опасливо наблюдал за человеком.
– А эти… хижины… Они тут зачем? – спросил Палваныч у черта, вытирая со лба пот.
– Товарищ прапорщик, ну, посудите сами, зачем еще комната с камином, свечами и здоровенной кроватью? – робко проговорил Аршкопф.
– Ага, отдохнуть, значит…
Бес мелко подобострастно рассмеялся: Повелитель явно чудил на своем недостижимом черту уровне и сейчас, похоже, изволил шутить.
– Долго они будут шабашить? – продолжил выяснение диспозиции прапорщик.
– До рассвета.
– А отдыхать когда придут?
– Да вот… Сейчас жертву вам принесут и…
– Сюда?! Они знают, что я здесь?! – растерялся Палваныч и тут же мысленно возопил: «Боже мой, что я, где, и куда дальше?!»
Рогатый с готовностью ответил:
– Никак нет, товарищ прапорщик, они не знают. Они принесут жертву обычным способом.
Выяснять, какой способ считается обычным в этих широтах, Дубовых не стал. Ему непреодолимо захотелось снять трубку телефона, набрать цифры ноль и три, чтобы вверить себя строгим людям в белых халатах… Но не было, не было здесь телефона! Отсутствие этого блага цивилизации необъяснимым образом повлияло на Палваныча. Он ощутил себя безумно одиноким в своей персональной «белочке».
Странно, но вскоре появилась тяга действовать, причем напористо и дерзко.
Прапорщик резко встал, хватая спертый у ведьмы топор, и вышел на заколдованную площадь.