Колокольный звон гулко разносился над столицей, погружённую в
колючую зимнюю стужу. Полки и рати собранные со всех концов
Смоленской Руси в один кулак по недавно установившемуся санному
пути начали своё продвижение на север. Так начинался поход на
Новгород.
Несколькими днями ранее во всех смоленских церквях непрерывно,
сутки напролёт, шли молебны о даровании победы над буйными и
своенравными новгородцами. В день выступления войск на главной
Торговой площади Смоленска был зачитан указ государя о ратном
походе на Новгородскую землю. Затем в главном кафедральном
Успенском соборе службу вёл сам епископ Алексий. Я вместе с
воеводами в мерцающем свете восковых свечей вдыхал терпкий запах
ладана. Епископ в ризе, вышитой золотой ниткой держал тяжёлый
золотой крест, украшенный камнями. Под занавес службы, по давно
заведённым традициям, я первым подошёл и поцеловал крест, моему
примеру немедля последовали воеводы, за ними потянулись другие
прихожане.
Стоило мне выйти из стен собора, как всколыхнулось и взорвалось
криками целое море горожан, плотной толпой окруживших собор.
Взобравшись на коня, я приветственно помахал рукой, тем самым ещё
больше усилив восторженный рёв.
– Радуются не бойсь, что иногородние полки уходят, – вслух
сказал я находящемуся рядом Перемоге.
– Не совсем так государь, но, наверное, не без того. Загостились
здесь рати, цены на всё взлетели! – ответил мне наместник со
знанием дела.
С трудом расчистив дорогу от восторженных «поклонников» мы
переправились в Заднепровье. Сюда уже загодя перебазировались все
войска, расквартированные в окрестностях Смоленска. Улицы
Ильинского конца были под завязку забиты войсками. По обочинам
дорог плотными рядами стояли любопытствующие горожане, все как один
высыпавшие из своих подворий. Они весело махали руками, провожая в
путь–дорогу воинов, любуясь завораживающим и приковывающим взгляд
слитным строевым шагом. Тысячи ратников бодро, в ногу, маршировали
в валенках, оббитых кожаными подошвами.
Вместе с ближниками и телохранителями мы верхом выехали в
Гнёздово, намереваясь там дожидаться войскового обоза и замыкающих
походный ордер арьергардных полков.
Наконец–то мы выехали из, казалось бы, необъятного тёмного
густого леса, впереди раскинулось поле, судя по выглядывающим в
некоторых местах из снега колоскам – ржаное. На самой линии
горизонта виднелись дома и какие–то постройки – пригород Лучина.
Сразу за ними еле проглядывались городские древо–земляные
укрепления, а справа и слева поле обрывалось, переходя в редкий
лесок с кустарником.