И он
коснулся пальцами межбровной энергометки на лице
странника.
Ае тоже сел
на колени у ног Лийта, внимательно глядя на его тело.
– Но что
могло его так разрушить? – спросил он.
Консул Сэле
взял Лийта за запястье и провёл пальцем по коже, которая от этого
прикосновения разрушилась в прах, обнажив сетку сосудов. Она была
заполнена разрушенной пылью, спёкшейся в серую массу.
– Это
похоже на волны, но я вижу и взаимодействие с чужой пылью, –
проговорил Сэле, рассматривая её погашенными глазами. – Очень
агрессивное воздействие, но в то же время довольно аккуратное, как
я могу судить по сохранности тела. А так… сначала была разрушена
пыль, а тело потеряло функциональность уже вслед за ней. И всё
произошло стремительно.
– Выходит,
на него напала пылевая туча? – негромко спросил Ае.
– Полагаю,
да, – ответил Сэле, стряхивая с кончиков пальцев приставшие к ним
пылинки, – и более того, эта пыль была живой, асайской. Туча
окружила Лийта, не дав ему сразу совершить прыжок, и разрушила,
проникнув внутрь через энергометки.
– Мать
Онсарра, – проговорил аба Альтас за спиной у Гиб Аянфаля, – но кто
это мог сделать здесь?
– Ну,
асайскую пыль не обязательно направляла асайская воля, – ответил
Сэле, – если бы дело происходило на Анисане, я бы мог списать это
на деятельность крайне фанатичных и оригинальных последователей
Малкирима. Оригинальных – потому что если они хотят прервать чьё-то
бытие, то не оставляют следов и тем более тел, а во-вторых,
странники никогда не представляли для них интереса. Странники
держатся вне противостояния последователей и чёрных стражей, и
потому их не трогают, несмотря на служение Салангуру. И,
признаться, за всё время со своей инициации я ни разу не встречал
такой жестокости по отношению к асайю-страннику. И могу утверждать,
что воля, сотворившая это, не имеет к асайям никакого
отношения.
Вновь
наступила тишина. Сэле, потупив взор, провёл рукой по спёкшимся в
комок белёсым волосам Лийта, а Ае, по-прежнему сидя у его ног,
молча размышлял о чём-то, глядя на песчаные дали.
Гиб Аянфаль
тоже замер, не отводя взора от лица Лийта. Несмотря ни на что,
внутри у него всё же затеплилась надежда, перекрывающая ужасные
вести. Он чувствовал за спиной могучую тень абы Альтаса. Аба видел
подобное далеко не раз, а Лийту хотя и сочувствовал, но всё же не
был с ним достаточно знаком, чтобы сожалеть более глубоко. Он
больше опасался за судьбу своих детей.