Последние несколько дней мне это было крайне необходимо. Потому
что «виртуозная победа» над казначеем ничего особо не изменила. Я,
по-прежнему, не контролировал запасы склада, и Мохечеката мог
продолжать разбазаривать мое богатство. Может быть, уже не так
нагло, но всё же. Я даже загорелся идеей разбазарить всё лично!
Чтобы не так обидно. По крайней мере, на волне успеха я забрал из
казны весь обсидиан и отдал камень старому оружейнику из рода
Волосатого Человека.
– Сделай из этого как можно больше наконечников для копий и
дротиков. Каждый десятый из них можешь оставить себе в качестве
платы.
– А осколки? – тут же прищурился хитрый дед.
– Осколочье сортировнить надо, – зашептал мне на ухо Ннака. –
Хорошие треба забрать.
Я глубокомысленно повторил, Мясо тут же встрял в разговор и
заявил, что лично проследит за исполнением моей воли.
И ведь проследит! Деда не выбесит, казну убережет и себя не
обидит. Такой вот был Мясо – ловкий, ушлый, но меру знающий. Во
дворце он менялся на глазах: речь его стремительно становилась
четланской, исчезали корявости, изменялись повадки. Он знал всех
поименно, со многими наладил какие-то отношения. Мясо был хитер и
изворотлив настолько, что я даже побаиваться его начал. Но он был
так полезен в любых делах – найти что-нибудь, организовать,
договориться – что степень его полезности перевешивала всё
остальное. Даже жадность. Тем более, что, как я говорил, меру он
знал.
Кстати, дед-оружейник сделал луки. Все разного размера, так как
я, когда сказал «сделай побольше», не уточнил насколько. Самый
здоровый был в рост… ну, не мой, но самого деда – точно! Схватив
обнову, я выбрал в качестве жертв мой почетный караул. Мужики чуток
поупражнялись в стрельбе в толстый сноп кукурузных стеблей. Они
даже не скрывали своего неудовольствия – не к лицу крутым воинам
забавляться игрушками для подростков. Пусть даже большого размера.
Освоив технику (ничего мы на самом деле не осваивали, я стрелять из
лука не умею, так что стражники просто вспомнили, как юнотами
стреляли кецалей по лесам), тестовая группа двинулась к загону,
куда безроды уже приволокли… тапира!
Тапир… Это такая здоровая высокая свинья с зачаточным хоботом
вместо пятака. Зверь первые часы метался от стенки к стенке, но
постепенно выдохся и покорился судьбе. Расстреливать беднягу решили
с тридцати шагов – этой дистанции сноп кукурузы покорился. Да
только зверь это вам не пук соломы. Стрелы полетели неровно,
неточно, лишь одна слегка царапнула животину. Слегка, потому что
убойная сила у нее была уже никакая. Тапир снова заметался по
загону, два залпа ушли в молоко. Поэтому стали приближаться. В
итоге расстреливали пленника почти в упор – с семи-восьми шагов.
Стрелы втыкались, но неглубоко, раны больше бесили животное, нежели
лишали жизни. Кровь текла довольно активно, но всё равно, лук, как
оружие убийства не впечатлял.