В дверь
громко постучали. Хозяин, крупный мужчина с длинными холеными
усами, с тревогой посмотрел в сторону сеней. Стук раздался вновь и
было в нем что-то знакомое. «Свой кто-то, -подумал староста, с
кряхтеньем подходя к двери. - Чужие так не стучат! Немчура давно бы
уже дверь ломала».
- Кого там
еще принесло?! - с деланным возмущением закричал он.
- Степан! -
донеслось из приоткрываемой двери. - Это же Григорий! По делу к
тебе.
Из-за двери
показался кряжистый мужик с крупным свертком в руках. Следом за ним
в комнату вошли еще двое, являвших почти копией первого. Они также
были невысокими полными мужиками с роскошными усами и едва
пробивавшейся сединой. На всех троих красовались расстегнутые
пиджаки и широкие темные порты, заправленные в смазанные дегтем
сапоги.
- Вона
сколько вас?! - даже не удивился хозяин. - Ну что же, прошу к
столу, раз уж пришли! Марфа, где ты дура-баба! Гости у нас! Давай
накрывай!
- Не
суетись, хозяюшка! - густым басом проговорил один из гостей,
вытаскивая из свертка крупную бутыль. - У нас все с
собой...
Они
степенно расселись за столом, который словно по мановению волшебной
палочки оказался заставлен продуктами. Странное это было сборище! С
одной стороны, собрались вроде бы как и знакомые друг другу люди, а
с другой — сидели они молча, словно воды в рот набрали.
- Ну,
панове, пора и честь знать, - прогудел Григорий, решительно ставя
на стол граненный стакан. - Благодарствуем тебе Степан за хлеб да
соль... Дело у нас к тебе одно есть. Поговорить треба.
Староста
внимательно посмотрел на говорившего.
- Люди
говорят, что с внучкой твоей несчастье сегодня приключилось?! Бают,
вроде как ссильничать ее кто-то хотел, да не вышло!
Хозяин
напрягся; его огрубевшие от работы пальцы вцепились в край стола, а
лицо медленно наливалось багровым цветом.
- Мало ли
что бабы языком треплют! - прохрипел он. - Нету им никакой веры!
Сбрешут — не дорого возьмут! А внучка моя цельный день дома по
хозяйству моталась — то в огород, то в хлев. Некогда ей шастать, да
с нехорошими людьми разговаривать.
- Степан,
мы тебе не чужие люди, - наклонился над столом Григорий. - Я кум
твой, Михай вон шурин, а тезка друже твой давний... Не бреши нам!
Галька моя видела, как твоя неслась как оглашенная со стороны леса,
да орала. Говорят, совсем девчонка с ума сдвинулась. Такое гутарит,
что смех и грех один! Что нам скажешь на это?