Люсьен так до конца и не понял, что же за фрукты это такие,
жрецы Семерых. У них была своя особая магия, которую магией не
считали. И демонстрировали её они зело не охотно, лишь в крайних
случаях. И только во время Ночей Троя или битв с демонами проявляли
всю свою силу. Сам Берсар этого не видел, но успел наслушаться.
Верилось с трудом. Говорили, что в жрецов берут только сильных
адептов или магов. Церковь была серьезной силой, с которой все
считались. Да только она не стремилась лезть в политику, только
оберегая своё положение, да следя дабы мирская власть по
недоразумению и попущению Семерых не спуталась с Пеклом, а больше
их ничего не волновало.
Начинался закат. Огромный огненный шар, окрасившись в бордо, не
спеша клонился вниз, задевая верхушки гор. Нет ничего красивее, чем
восходы и закаты солнца в долинах! И в этот миг Люсьен понял, что
полюбил Амора навсегда. Все дурные мысли покинули его голову,
испарившись без следа.
— Замечательная у меня всё же жизнь! — прошептал он. — Вот бы
она никогда не менялась!
— Я клянусь жизнью дочери, мы ничего не знаем! Мы правда ничего
не знаем!! — вопил толстый мужчина, пресмыкаясь по земле.
— Вот как? — раздался безразличный голос человека, стоящего в
тени. — А если ты мне лжёшь?
Мужчина среднего роста, в наглухо застёгнутом дорожном плаще с
глубоким капюшоном, лениво шевельнул пальцами. Ледяные тиски,
сжимающие тело трактирщика, сжались сильнее.
— Клянусь Семерыми и всеми Падшими, я не вру!!! — толстяк от
жуткой боли заверещал ещё громче, хотя подобное и казалось
невозможным. — Да пожрёт мою душу Трой, если я лгу! Тот человек
правда останавливался в моей таверне шесть лет назад, я вспомнил
его, вспомнил! Но я ничего не знаю!!
— Хм, — пробурчал себе под нос человек в плаще, сложив руки на
груди и наклонив голову.
Он долго простоял в тишине, размышляя о чём-то. Толстяк боялся
даже пискнуть, чтобы не дай Арцей привлечь внимание страшного
незнакомца, заявившегося в один ненастный вечер в его корчму
«Добрый эльф» и принявшегося допрашивать хозяина. Допрос быстро
перерос в пытку, ведь несчастный ничего толком не знал и потому
рассказать не мог.
— Куда же ты запропастился, а? — задумчиво прошептал
мужчина.
Засунув руку под полу плаща, заставив трактирщика в ужасе
скорчиться, обхватив голову руками и напрудив в штаны, таинственный
незнакомец достал оттуда… несколько монет, блеснувших золотом. С
усмешкой тот кинул их в лицо толстяка. Тот с невероятным удивлением
и жадностью, проступающей на отёчном лице, схватил деньги, не веря
собственной удаче. Поведя бровью, незнакомец развеял ледяные тиски,
превратив в облако безобидных снежинок.