Изабель
не стала исключением. Кокетливо помахивая веером, моя сестра бросала взгляды на
молодого лейтенанта Коллинза. Он тоже сразу заприметил белокурую красотку, и
поспешил предъявить на неё права. Весь вечер лейтенант Коллинз танцевал с
Изабель, не отходя от неё ни на шаг.
Думаю,
лощеный англичанин сразу осведомился о богатых невестах плантаторов и среди них
подбирал себе кандидатуру. Быть супругом жены с приданым намного лучше, чем
служить на окраинах колоний и отбивать набеги дикарей. До богатств и званий
вряд ли дослужишься, а вот жизни можно лишиться, не дотянув и до двадцати пяти
лет. Никто не застрахован от стрел и болезней на службе Его Величества.
Со
мной тоже танцевали. И сыновья плантаторов. И сами плантаторы. И молодые
лейтенанты. И даже сам полковник Фюргенсон. Кстати, вдовец.
Танцевали
не больше одного раза. Потанцуют, нагладят комплиментом и отведут к отцу. Два и
более считается в обществе, как интерес и скорое предложение.
Леди
Джейн оказалась права. Я не их круга. Я красивая. Они смотрели на меня, как на
сочное яблоко. На большее никто не мог отважиться. Может, кто-то из
новоприбывших в колонии и отважился бы жениться на мне при условии, что
единственная наследница отца. Только мне такой брак не нужен. Я хотела любви.
Любви настоящей, а не за большое приданое.
Отец
чувствовал мою подавленность. Я так мечтала о бале! А мои мечты разбились о
жестокую реальность высшего общества. Общества, где происхождение имеет большое
значение. Меня это происхождение подкачало.
Отец
обнял меня, после очередного моего танца с новым кавалером, и поцеловал в щёку.
-
Ты звезда этого бала, девочка моя,— прошептал он, улыбаясь мне, — и твой жених
уже мчится сюда.
Я
думала, мой отец просто подбадривает меня и, прижавшись ещё ближе к нему,
поблагодарила за поддержку:
-
Спасибо, папа.
-
Ты моя дочь и это мой долг устроить тебя в этой жизни, родная.
Мы
уехали с бала, когда первые лучи солнца озарили небо. Леди Джейн храпела, как
хрюшка. Утомилась бедняжка танцевать и хохотать с кавалерами.
Моя
мачеха была очень красивая женщина и пользовалась успехом у всех мужчин. Она
делала всё, чтобы супруг испытывал муки ревности. Только Эдмунд не испытывал к
жене никаких чувств, кроме равнодушия. Мачеха злилась, проклиная его и брак,
принёсший ей одни несчастья. Потом успокаивалась, переключаясь на ленивых
рабынь. Вот так они и жили. Жена страдала от холодности мужа, а муж убегал от
сварливой жены в объятья любовниц. Мой отец был довольно пылким мужчиной, но с
другими женщинами. Наверное, когда-то моя мачеха любила его за эту пылкость,
поэтому сейчас она так страдала, не получая её. Изводила себя ревностью. Иногда
мне было её жаль.