3-й месяц Сезона
Половодья
На следующий день Перкау сам вызвался
проводить воинов Императора к месту нападения на царевича.
Сопровождала их пара крепких чёрных псов. Отряд быстро преодолел
путь, по воле Ануи проделанный Тэрой больше месяца назад. В тот
день девушка, обычно не выходившая за пределы храмовых земель,
разве что не бегом покидала святилище. Зов Стража Порога и Его
священные псы указали ей дорогу сюда... к кровавому пиршеству ша,
по странному проявлению божественной воли отдавших ей единственного
выжившего. Едва выжившего.
Позже, когда Перкау со своими
братьями и сёстрами по культу также посетил место битвы, чтобы
похоронить мертвецов, Верховный Жрец сумел частично восстановить
ход событий. Чудовища разорвали наёмников, но они же не подпустили
людей к маленькому островку посреди этого безумия и не позволили
добить того, к чьему телу сами даже не притронулись. Зато они
пропустили Тэру и псов, после чего исчезли в песках, больше не
интересуясь своей добычей. Сложно поверить, но священные звери двух
Божеств будто бы пришли к некоему безмолвному согласию — ша
передали тело царевича псам. Такое странное единение воли
Ануи и Сатеха Перкау встречал очень редко. Ему о многом, очень о
многом нужно было подумать...
Прибытие второго отряда почти
не удивило его. В столице происходило что-то, чего
он не понимал. Не понимал он до конца
и то, почему Бог, которому он служил, запрещал выдавать
местонахождение царевича даже самому Владыке. Но то, что
наследник за свою недолгую жизнь вольно или невольно нажил
немало врагов, причём, скорее всего, в близком окружении, было
очевидно.
В ночь перед прибытием отряда
Паваха к храму приходил один из песчаных
ша и долго стоял напротив статуй шакалов Ануи. Зверь
удалился лишь когда Верховный Жрец вышел ему навстречу,
и то не сразу. Он не нападал, только
смотрел, переминаясь на мощных покрытых красно-рыжей шерстью
лапах. Перкау знал, что находился под защитой Стража Порога, пока
не пересекал невидимой черты. Но бальзамировщик понимал:
ша пришёл не для того, чтобы напасть. Владыка Пустыни,
Отец Войны, к которому даже Императоры взывали лишь
в случае крайней нужды, посылал жрецу предупреждение. Весть
чудовища была недвусмысленной: враг у порога. Сатех мог быть
сколь угодно противоречивым и непредсказуемым Божеством,
но именно к нему взывали воины Таур-Дуат, когда приходило
время сражений. Его жестокая сила защищала пределы Империи.
И Перкау был встревожен этим знаком, предчувствуя поступь
перемен.