Царевич чуть улыбнулся, почувствовав
необъяснимую радость. «Значит, воля Стража Порога, отогнавшая мою
смерть, всё же имеет облик и на земле...» — подумал он, снова
проваливаясь в сон.
4-й месяц Сезона Половодья
Они сидели во внутреннем саду
у фонтана с лотосами, — это место прекрасно
подходило для размышлений и уединённых бесед. Ветер играл
рябью на воде, целовал лепестки белых цветков, шептался
с ветвями тамарисков... Солнечный свет, лившийся сквозь густую
листву раскидистых сикомор, ласкал кожу.
Анирет, расположившаяся у ног
отца, чувствовала спиной исходившие от него надёжность
и защиту. Горечь утраты не сумела пошатнуть столп,
на котором держалось благополучие Таур-Дуат. Император
по-прежнему был силён... и опасен для своих врагов.
Но многие при дворе уже начинали задумываться, отчего Владыка
до сих пор не предпринимал никаких действий против
мятежников и сдерживал боевой пыл своего сына. Ренэф жаждал
совершить военный поход на Лебайю. Он не скрывал
своих настроений перед вельможами и военачальниками. Разве
не желал мести сам Секенэф? Тот же вопрос заботил
и царевну.
Сейчас Владыка отдыхал
от дневных забот, пребывая в собственных думах. Когда
отряд Паваха вернулся ни с чем, Император был страшно
разгневан. И хотя гроза быстро миновала, Секенэф стал ещё
менее разговорчив, чем со дня получения страшной вести
о гибели Хэфера. Что-то происходило внутри него, но пока
воля Императора не давала этому выхода.
— Что ты думаешь
о втором послании бальзамировщиков, отец? — тихо спросила
девушка, поднимая голову.
Помимо письма жреца, которое доставил
Павах, немногим позже прибыло ещё одно небольшое зашифрованное
послание.
Золотые глаза Секенэфа сузились,
и взгляд, подёрнутый дымкой раздумий, прояснился, стал острым
и хищным, как у сокола — священной птицы
их предка Ваэссира.
— Речи жрецов Стража Порога
осторожны. Они боятся говорить открыто, однако их скрытое
предупреждение своевременно.
— Ты хочешь вызвать
их в столицу на разговор?
— В том нет нужды. Мне очевидна их
лояльность — они по собственной воле проводили верных мне солдат
даже в помещения, не предназначенные для непосвящённых. Дважды. В
обычных условиях жрецы ревностно хранят свои тайны даже от
императорской семьи. Этот акт доверия я не могу не отметить. К тому
же, храм и некрополь лежат на