— Не иголки. Стимуляторы нервных
центров. Они гарантируют ему еще несколько лет почти полноценной
нервной деятельности. Он не будет терять память, не превратится
окончательно в овощ, останется способным ощущать хотя бы зачаточные
эмоции. Если вы ожидали, что я дам ему новый мозг и он выйдет от
меня мудрецом, то ваши ожидания были беспочвенными. Это не по силам
даже геномагии.
На взгляд Гензеля, этот толстяк и так
был овощем, чьего куцего сознания едва хватало для управления
телом. Но в разговор он старался не вмешиваться. Это по части
Гретель. Когда у нее закончатся слова, а у этих ребят — терпение,
придет его черед выполнять свою часть работы.
— А я? — человек-лев хотел было
протянуть лапищу, чтоб схватить Гретель на плечо, но наткнулся на
ее взгляд и отчего-то не решился сделать последний шаг. — Помнишь,
что ты обещала мне, ведьма?
— Смелость. Я обещала вам смелость,
сударь.
— Да! И где она, моя смелость? Где
она, я спрашиваю?
Гретель коротко усмехнулась. Гензель
знал, что ее усмешка — не вполне то же самое, что усмешка обычного
человека. Не обычное, принятое в разговоре среди людей, напряжение
мимических лиц. От улыбки геноведьмы непроизвольно хочется осенить
себя священным знаком Двойной Спирали. Особенно жутко эта усмешка
выглядит в сочетании с пустыми глазами, которые, кажется, смотрят
сквозь собеседника, и ничего не выражающим, сродни маске,
лицом.
— Вы все не понимаете сути геномагии,
— произнесла Гретель. — Оттого и просите того, что невозможно.
Геномагия — способ воздействия на материю, но она не всесильна. Вы
же ждете от нее чуда.
— Хватит болтать! Где моя смелость,
ведьма?
— Смелость — не орган и не железа,
которую можно пересадить. Я стимулировала ваши надпочечники для
выработки большей дозы норадреналина, но дело не в нем. Едва ли вам
нужна была смелость. Мне кажется, причина вашего беспокойства в
другом. Вы слишком презираете физическое уродство своего тела, свои
собственные генетические пороки. И смелость едва ли вам в этом
поможет.
Человек-лев хлестнул себя хвостом по
боку.
— Ты лжешь, ведьма! Ты украла наши
деньги! Ты посмеялась над нами!
Он медленно надвигался на нее. По
сравнению с хрупкой фигуркой Гретель этот мул казался огромным и
несокрушимым. Одного удара его лапы должно было хватить, чтобы
смять ее, раздавить, вбить в брусчатку. Но Гретель даже не
попятилась. С прежним спокойствием стояла на месте, не делая и
попытки отстраниться. Нечеловеческая выдержка. Выдержка настоящей
ведьмы, подумалось Гензелю, человека, слишком глубоко
погрузившегося в запретные тайны геномагии, чтобы интересоваться
чем-то насущным и обыденным. Вроде сохранности своей головы.