От первого Гензель увернулся лишь
чудом, ощутив, как прогудел возле лица многокилограммовый стальной
кулак размером с его собственную голову. На миг он ощутил запах
смазки, но почти тотчас аромат разлитой по переулку крови затопил
его без остатка, смывая все прочие запахи.
Запах крови. Вкус крови. Теплая
красная жижа, растворенная вокруг…
Стремительный и грациозный танец
хищного стремительного тела в сладком алом облаке.
Акула довольно осклабилась. Она
понимала в этом толк. И любила, когда жертва беспомощно
трепыхается, совершая множество напрасных движений. Иногда жертва
сама не понимает, когда борьба превращается в агонию…
Второй удар прокатился бесконечно
высоко над Гензелем. Третий ушел далеко вправо. Четвертый не достал
до него полметра. Сочленения мехоса лязгали, когда он пытался
двигаться быстрее Гензеля, лязг этот был грозным и яростным, как
шум танковых гусениц, давящих бруствер траншеи. Но сам по себе этот
лязг не был опасен. Гензель двигался быстро и стремительно, как
двигается рожденный в воде хищник, беззвучно скользил, не позволяя
себе ни секунды оставаться в одном положении.
Иногда акулы не сразу убивают свою
добычу. Даже опьяненные кровью, они ценят азарт настоящей
схватки…
Промахнувшись несколько раз, лишенный
сердца мехос взревел и принялся колотить обеими руками сразу.
Размеренные удары сменились настоящим градом. От стены отлетали
куски камня, звенели каскады выбитого стекла, брусчатка волнами
прыскала в стороны. Водопроводные трубы, которые задевал мехос,
раскалывались подобно стеблям тростника. Ржавые оконные решетки
превращались в искореженное переплетение прутьев. Не прошло и
десяти секунд, как переулок уже выглядел так, словно его засыпала
снарядами тяжелая осадная артиллерия.
Иногда трепыхающаяся жертва делает
слишком много лишних движений.
Раздутый толстяк оказался не так уж и
глуп, как сперва казался. По крайней мере, ему хватило ума обойти
Гензеля сзади и попытаться сграбастать его своими огромными
мясистыми руками. Даже в бою лицо его выглядело бессмысленным и
пустым — не человек, а биологический механизм, подчиненный
единственному приказу. Гензель позволил ему приблизиться — чем
дальше от Гретель, тем лучше — и даже схватить себя за плечо.
Хватка была сильнейшей: точно капкан
впился. Еще мгновенье — и пригвозженного к земле Гензеля настигнет
стальной кулак его механического компаньона, расплескав по всему
переулку содержимое черепа. Мехос уже занес свою руку-наковальню,
готовый обрушить ее. В этот раз он уже не должен был
промахнуться.