По едва заметному жесту капитана
стражники выстроились вокруг Гензеля и Гретель. Чувствовалось, что
этот маневр они выполняют не впервые и уже успели набраться
должного опыта. Гензель, которого ловко и быстро обезоружили, кисло
подумал о том, что делать глупости действительно расхотелось.
— Ну и куда теперь? — спросил он с
нарочитым безразличием. — В каталажку?
В лаленбургской каталажке ему еще
бывать не приходилось, но он сомневался в том, что здешние застенки
сильно разнятся от прочих. Вонь пригоревшей каши на прогорклом жиру
и человеческих испражнений, отчаянный смрад сотен немытых тел,
клочья давно изгнившей скользкой соломы на каменном полу… Все
каталажки мира похожи друг на друга, как клоны от одного
генетического семени. От каталажки Лаленбурга Гензель чудес не
ожидал.
— Нет, — буркнул капитан стражи, и
губы его дрогнули, что могло обозначать улыбку. — В королевский
дворец.
Гензель никогда прежде не был во
дворцах. Сопровождая Гретель, ему приходилось посещать особняки
аристократии и духовенства, были среди этих особняков и весьма
претенциозные образцы архитектуры, но чтобы дворец…
Камень и металл — вот было первое
впечатление от дворца. Очень много камня и металла. Огромные
мраморные лестницы, бледные нездоровой чахоточной белизной,
величественные арки, украшенные переливающимися золотыми лозами,
которые никогда не дадут плодов, вытянувшиеся анфилады, альковы и
целые галереи… Дворец был огромен, и у Гензеля спирало дух, когда
он запрокидывал голову и видел его своды, парящие на невероятной
высоте. А может, все дело было в здешнем воздухе. Какой-то
особенный, должно быть, дворцовый воздух, вроде и не ароматизирован
никакими искусственными ароматами, а дышится как-то необычно…
Их не сразу впустили во внутренние
покои. Сперва пришлось пройти обыденную для посетителей дворца
очистку — их тщательно вымыли в специальных кабинках струями воды,
пара и ионизированного воздуха, а одежду пропустили через
обеззараживающую машину, отчего та стала горячей и липкой. Разумная
мера предосторожности. Учитывая, сколько дряни находится в
лаленбургском воздухе и воде, не дело коронованным особам рисковать
своим здоровьем.
Повсюду — на чеканных рамах огромных
зеркал, на резных панелях, даже на медных дверных ручках —
красовался герб правящей лаленбургской династии: надкусанное яблоко
и три скрещенных стрелы. Лаленбургский герб всегда казался Гензелю
неказистым и в некотором смысле недостаточно величественным, но
здесь его продублированный тысячи раз облик отчего-то внушал
должное уважение. Даже завораживал.